Мы  росли в атеистической стране и нормы морали воспринимали не как религиозный императив, а как условную социальную норму, зачастую без внутреннего переживания их справедливости.

работы с сознанием постоянно используются. Ребенка учат говорить. Его учат думать в школе. Дают ему решать задачи, с которыми он никогда не столкнется в своей жизни. Он отрабатывает мышление. Это вполне определенная технология развития мышления. А в институте его обучают уже определенному типу мышления – философскому, научному, инженерному или гуманитарному. Это тоже технология - действуют образовательные нормативы, ГОСТы, правила, сочетания… Девяносто процентов информации, с которой работает студент, ему в дальнейшей жизни не понадобится. Ему понадобится мышление, умение думать. 

Мы находимся в искаженном слое. Если человек настроен на то, чтобы заработать на машину, построить дом, получить удовольствие, развлечение, под конец еще полечиться в больнице последние десять лет своей жизни, – это какая-то очень странная жизнь. Внутренние изменения не стимулируются, не развиваются. Когда-то было иначе, когда-то развитие было ценностью. Сейчас нет.

Bсегда предоставляется ситуация выбора. Цепочка выбора дает возможность сформировать себя.

Когда я сейчас попадаю в родной институт, думаю, какой счастье, что я вовремя оттуда сбежал. Там напряженность, борьба за эфемерные вещи, за картонные звездочки. В какой-то момент начинаешь понимать, как делается научное знание. Oно отражает структуры нашего сознания и временно преобладающие культурные нормы не в меньшей степени, чем реальность. И начинается разрыв с научными нормативами. Tолько сейчас начинается "возврат" в поле науки, но науки нестандартной, трансдициплинарной, "постнеклассической" . Hе находятся в поле ее методов. Идеи-то создаются. А создание идеи – это волевой акт, акт беспричинный, волевое переживание, переживание воли как творящего, ничем не обусловленного фактора, Pождается совершенно иной взгляд на вещи.

Есть три процента людей, которые не могут не создавать. Ну, может, четыре процента, два, – около этого. Ну, чтобы снизить пафос, можно сказать, что три процента людей еще и склонны к преступлениям. Процент или меньше, – гомосексуалисты, они иначе не могут.

Tут выход за пределы человеческой обусловленности мотивирует какую-то часть людей. Они туда устремляются.

Три процента всегда будут этим заниматься. Какая-то часть может этому обучиться, они потенциально готовы, просто пока не пришли к этому. Погружаясь в практики, человек приобретает смысл своего существования. Иначе он крутится в бессмысленных действиях. Когда  видим, как сложно устроено сознание, как на каждом этаже сознания возникает конструкция, которая порождает новую конструкцию, как мы конструируем мир и себя… за этим же что-то стоит.

Что такое проигрыш? Это значит, что не получилось занять то место, на которое ты метил. В Космосе меньше мест, чем обитателей. Все не могут быть начальниками. Каждый седьмой – пожалуйста, а каждый второй – нет, не хватает места. Вот и борешься за социальные позиции. Нужно что-то кушать. Человек кушает коровку, коровка кушает травку. Трава тоже живое существо, между прочим. А травка что делает? Мало того, что растения сожрали почти всю углекислоту в атмосфере за миллиарды лет своего существования, они еще и разрушают кристаллический слой Земли. Что разрушает Земля, я не знаю, но она тоже что-то делает. До конца не реализуешься, это понятное дело. Но хорошо, когда завтра продвинешься на позицию дальше, чем сегодня.

Я говорил  об освобождении от диктата личностных структур. Личностные структуры – это жесткая вещь. И когда мы отождествляемся с личностными структурами, то, безусловно, у нас свободы нет. С таким-то типом людей у нас есть взаимодействие, с таким-то нет, с кем-то конфигурация отношений выстраивается ТАК, а управлять нами можно, нажимая на ЭТИ кнопки. Отождествление с личностными структурами не только отбирает у человека свободу, оно подчиняет нас центру удовольствия: вкусно поел, посмотрел хороший фильм, тебе досталась красивая женщина, в твоем подчинении находится 25 или 350 людей… Это и есть работа личностных структур.

Наше сознание ре-активно, за исключением немногих случаев: творчество, опасность, религиозное прозрение, откровение. Во всех остальных случаях сначала пришел стимул, а потом мы поняли, что это такое. Это и есть фундаментальная обусловленность. А все остальное из нее проистекает: обусловленность личностными структурами, инстинктами, социальными нормами, культурными нормами, своей физиологией.



Психонетика – это объективная дисциплина и в нее включается все то, что направлено на конструирование новых реальностей с позиции внутренней волевой свободы. Есть ряд авторов, которые явно работают в том же ключе. Я думаю, что когда произойдет "деперсонализация" психонетики, ряд близких нам работ будут включены в корпус психонетических разработок.

Из психонетики проистекает определенный взгляд на человека и на общество. Если мы постулируем первичную ценность свободной воли, понятно, что мы пытаемся распространить это и на сообщество людей. Что такое сообщество людей, которое живет, опираясь на свою волю, а не на стимулы? К чему ведет первичность пробужденной воли в противовес первичной обусловленности сознания культурой? Какой тип сообщества, цивилизации, гиперцивилизации, если хотите, возникает в результате? За новым пониманием себя стоит изменение представления человека о своем месте в мире. И это неизбежно ведет к противодействию, к конфликту, потому что мир воли и свободы конфликтен по отношению к существующему миру социальной обусловленности.



Олег Бахтияров,


http://www.stoyankacheloveka.ru/indexbakh.html