Глава 2. Неолиберальные реформы: трансформационные процессы

         в кредитно-банковской системе

 

Таким образом, к началу неолиберальных реформ в регионе имеем:

 

-зрелость сил, способных обеспечивать капиталистическое развитие (государственные  

  монополии, частные национальные группы, транснациональный капитал)

-расстройство экономической системы,  вызванное как внешними, так и внутренними причинами

-ограниченные возможности следовать старым курсом развития

 

   Вместе с тем мировая система капитализма после нефтяных шоков 1973, и особенно 1982, 1986гг. видоизменяет модель развития, что проявилось в росте роли фондового рынка в мировой финансовой системе. Если в 70-х годах 70% кредитных ресурсов давали банки, то в 80-х годах создается паритет банковского кредита и инвестиций через рынок ценных бумаг. Разворот к новой технологии финансирования - ответ на кризис кредитной “экономики задолженности”. Возникла необходимость в новом механизме аллокации ресурсов. Резко возросли активы и роль небанковских финансовых институтов, оперирующих на транснациональном уровне[1]. Объем средств в управлении профучастников мирового финансового рынка превысил величины ВВП многих стран мира, средства взаимных фондов США превысили $4трлн. С начала 80-х годов основным источником финансирования  экономик “периферийного капитализма” становятся уже не кредиты международных финансовых организаций, а фондовые рынки мира. Финансовая глобализация, выражающаяся в свободном перетоке капиталов внутри мировой финансовой системы, предполагала, что эмитенты (предприятия и правительства) будут свободно конкурировать на всех рынках в борьбе за ресурсы. Исходя из посылок laissez-faire, оптимальной структурой мировой системы было признано открытое экономическое пространство без протекционистских таможенных и финансовых барьеров. Страны “периферийного капитализма”, чтобы войти в систему конкуренции за ресурс, должны были осуществить неолиберальные реформы и интегрироваться в мировое пространство.

  Глобальные финансы диктуют унифицированные нормы и правила для организации национальных финансов. Алгортм реформ, направленных на создание инфраструктуры для международных инвестиций, разработан Мировым банком и МВФ в начале 80-х годов вменен попавшим в тяжелое положение из-за нефтяных шоков странам-должникам.

   Универсальная программа МВФ включает политику “жесткой экономии”[2]: - сокращение бюджетного дефицита; - жесткая кредитно-денежная политика, стабилизация обменного курса национальной денежной единицы и снижение уровня инфляции; - приватизация государственной собственности; ‑ автономия центрального банка страны и развитие современной инфраструктуры финансового рынка; - экономическая и политическая открытость; - привлечение инвестиций через инструменты фондового рынка.

    Изначально либеральная стратегия национального развития не одобрялась группой экспертов ЮНЕСКО, так как в этом режиме возникает свободная игра международных экономических сил, что дает сверхприбыль отдельным классам, обслуживающим внешний торгово-финансовый сектор. Национальной буржуазии останутся доходы от налогов и партнерства. По их мнению стратегия эффективна в небольших странах, но реализуемая в глобальном масштабе программа углубит социальное и региональное неравенство[3]. 

   Неолиберальные преобразования знаменовали начало новейшей истории мирового хозяйства. Перемены касались кредитных институтов. Полоса банковских кризисов последних 25 лет привела к тому, что почти 3/4 стран мира пережили либо локальный, либо системный банковский кризис[4]. Правительства стали выделять огромные деньги на реструктуризацию банковской системы. Средства шли на пополнение уставных капиталов кредитных учреждений. С другой стороны Базельский конкордат, правительства и центральные банки согласованно стали разрабатывать систему мер по укреплению банковской системы в условиях современных рисков. Но преодолеть эти кризисы удалось только в контексте реформирования всего хозяйства страны, что и демонстрирует опыт региона.

 

2.1 Политика “распахнутых дверей” и структурные изменения в кредитно-банковской системе Мексики

 

  Характеристика модели развития:

    Классический госкапитализм Мексики рухнул в августе 1982г.,  когда страна объявила дефолт[5]. Несмотря на то, что с 1977г. страна была экспортером нефти, разразился долговой кризис, заставивший повернуться к модели открытой рыночной экономики.

  В Мексике ранее пыталась найти гармонию государственного, национального частного и иностранного капитала на пути постепенного ослабления протекционистских барьеров[6], но под давлением кредиторов была принята неолиберальная рыночная модель в ее самом  рисковом англо-саксонском (в основе модели фондовый рынок) варианте. Мексика стала флагманом “восходящих” фондовых рынков мира и в 1992-94гг. привлекла рекордные объемы внешних вложений посредством широкого спектра финансовых инструментов. Но преобладание портфельных инвестиций сделало мексиканскую систему уязвимой. Такой рынок обогащает корпоративную элиту, выходящую на мировые рынки, остальные слои от глобализации мало что получают. В Мексике портфельные инвестиции подменили, а не дополнили инвестиционную базу. Финансовый рынок развернулся к мировым потокам, проблема финансирования национального хозяйства решались недостаточно.

   Структура финансового рынка Мексики сложна. В этой сфере велик объем валютно-финансовых спекуляций. Бум мексиканского рынка завершился крахом 1994-1995гг. (потом прокатилась серия обвалов других нарождающихся рынков, а 17.04.2000г. в щатком положении оказалась внебиржевая площадка НАСДАК). Мексика ищет выход из сложившихся проблем в блоке НАФТА. В балансе США “она значится как пассив”[7], здесь свит клубок стратегических интересов обеих стран. Последовательное, продуманное открытие кредитно-банковской сферы Мексики для нерезидентов диктуется договором 1992г. о Североамериканской зоне свободной торговли, согласно которому  финансовые учреждения (банковские, страховые, биржевые и др.) одной страны НАФТА могут функционировать на территории стран группировки на условиях принципа взаимности: каждая из сторон должна применять тот же режим регулирования к нерезидентам, что к национальным институтам. С 1983г. в Мексике было три правительства:   

1983-1988гг. Мигель де Мадрид

1988-1995гг.-Салинас де Гортари

1995-2000гг. -Эрнесто Седильо Понсе де Леон

 

2.1.1. Особенности развития Мексики между  кризисами 1973-1982гг.    

  До 1982г.  Мексика  развивалась стабильно и динамично. Инфляция не превзошла 25% в год (прил. 3.2), после нефтяных шоков 1972-73г. рост денежной массы оставался управляем (рис.25).

                    %

Составлено по: International financial Statistics, Wash.-1977-1979

 

Рис.25. Годовые темпы роста денежной массы и инфляция:

1- рост внутренних цен в странах с сильной инфляцией[8]

2- рост денежной массы в обращении

3- рост внутреннего банковского кредита (нетто) .

 

    После кризиса 70-х годов цены на нефть на мировом рынке выросли и у правительства появились средства для поддержки предприятий. В 1970-75гг. на развитие госсектора пошло в 5 раз больше средств, чем за 30 предыдущих лет. Монополистический госкапитализм процветал, количество госпредприятий возросло с 294 до 818, правда часть из них была лишь комиссиями или попечительскими фондами, пережившими свои проекты (фонд Олимпийских игр 1968г. т.п.). В аппарате предприятий было в 3 (1975г.) и 4 (1980г.) раза больше людей, чем в производстве. Заработная плата слабо зависела от производительности труда. Полная занятость была целью экономической политики, власти закрывали глаза на рентабельность предприятий, которая продолжала падать[9]. 

   Госсектор  субсидировал  частный сектор через заниженные цены и тарифы  на товары и услуги, продукты базисных отраслей “Пемекc” и КФЭ, нефтепереработки, газ, энергию. До 70-х годов это оправдывалось хорошими показателями развития. Внешние источники финансирования в государственных инвестициях составляли в 1965-70гг. 1/4. В 1971-76гг. экономика на 1/2 финансировалась из займов ТНБ и только 1/4 составляли внутренние накопления. При этом на поддержку Пемекс уходило 38% кредитных ресурсов, на КФЭ 13.8%. В 1980г. лишь 18.3% инвестиций Пемекс были внутреннего происхождения, остальное давали иностранные займы. Внешний долг Пемекс вырос с $1.7млрд. (1975г.) до $7.3 млрд.(1980г.), что составляло 20% от задолженности страны, а по КФЭ еще 19.2%. Необоснованно высокие государственные расходы, неэффективная налоговая политика увеличили бюджетный дефицит до 18% ВВП (1982г). Страна стала первой в мире по объему полученных еврокредитов[10]. Разбух госаппарат, процветали традиционные в Мексике кумовщина и клиентеллы[11]. Много бюджетных средств страны уходило на коммунальный сектор и инфраструктуру, низкой оставалась безработица.

    В 1973г. был принят закон о регулировании деятельности иностранных вкладчиков на условиях мажоритарного участия местных инвесторов. В 1978г. вышел Закон о кредитных и вспомогательных институтах, в котором выделялись центральный эмиссионный банк ЦБ, коммерческие (депозитные) банки, банки ипотечного кредита, инвестиционные, государственные банки развития, паевые (возникшие за счет слияния специальных кредитных институтов). Процесс слияний, укрупнений, новые финансовые операции законодательно закреплялись, вводилось понятие многопрофильных акционерных мультибанков (“multiples”) со всеми видами кредита, операций с ценными бумагами, доверительным управлением, финансовым лизингом, консультационными услугами. Статус банков “мультиплес” получили: Банамекс, Банкомер, Серфин, Банко комермекс, Банко интернасьональ (81% активов всех банков). Государственное регулирование банковской деятельности оставалось жестким, резервные требования доходили до 70-75% объема депозитов, строго регулировался размер процентной ставки, сроки погашения кредитов, условия банковских операций.

    В ситуации нестабильных мировых ценах на нефть и девальвации доллара платежный  баланс страны ухудшился. С 31.09.76г. по рекомендации МВФ курс песо свободно формируется на валютных торгах, 29.04.77 вводится петробоно[12], а 28.11.77г. Конгресс создал комиссию по выпуску дисконтного Федерального казначейского сертификата ceтe. Но уровень финансового проникновения[13] был минимальным, капитал уходил из страны.

   Для предупреждения оттока капитала часть банков была национализирована, ужесточена конвертация денежной единицы, но частные переводы не прекратились. Внешний долг рос, структура долга ухудшалась из-за  кратко- и средне-срочных займов через сете и петробоно. В начале 80-х годов условия кредитования ужесточились вслед за  антиинфляционными мерами, принятыми в США[14]. Но желание сохранить темп роста экономики и либеральный курс обмена песо привели к увеличению мексиканского долга еще на $20 млрд.[15] Страна была должником к ТНБ, ее дефолт представлял угрозу безопасности всей кредитно-банковской системе Запада.

   После августа 1982г.  девальвация песо составила 267.8%[16]. Платежи по обслуживанию долга превысили кредиты, цены двукратно взлетели. Президент Лопес Портильо, уходя с поста в сентябре 1982г., декларировал национализацию частных банков и полный валютный контроль, но меры запоздали и под давлением МВФ Мексика стала отходить от  принятых декретов. Приток прямых иностранных инвестиций сократился с $2.8млрд (1981г.) до $0.4млрд (1984г.)[17]. Несмотря на национализацию банков (кроме Банко мексикано Сомекс, Банко интернасьональ, Банко обреро, и филиала Сити бэнк) ? 1982г.,  к 1984г. было вывезено  $45 млрд., из них $20млрд. - активы иностранных банков. В 1986г. вывезено еще $16.2 млрд., а $25млрд. обращены в недвижимость[18]. Ставка по депозитам составила 16-40%, но из-за сильной инфляции фактически была минус 31-36.9%[19]. В США экономические агенты получали  +19-20% годовых и капиталовладельцы осуществляли переводы, фальсифицировали  товарораспределительные документы и т.п.[20]

    На БМВ  98% сделок  приходилось на краткосрочные ценные бумаги ceтe, доля  бумаг с плавающим доходом упала с 8.6% (1981г.) до 1.9% (1982г). Был интерес к краткосрочным векселям предприятий папелес комерсеалес (РС) и к долларовым гособлигациям петробоно. За период до 1985г. не было эмиссий для проведения долгосрочных инвестиций. Финансовые ресурсы шли в обход национализированных в 1982г. коммерческих банков. Новые займы приводили к эрозии государственного бюджета, дефицит которого составлял в 1982г. 17.9% ВНП[21].

   Разгорелись дискуссии о путях выхода из кризиса и о трансформации госсектора, его соотношении с частным сектором, экономических функциях. Ситуация обострялась существованием теоретического вакуума[22]. Сложился парадокс: без государства затруднена  индустриализация, но его развитие привело к его же  гипертрофии и атрофии.

 

2.1.2 Национальный план развития  администрации Мигеля де ла Мадрида

     В 1983г. избранный президент Мигель де ла Мадрид обнародовал Национальный план развития 1984-88гг. с элементами свободного рынка и государством, обеспечивающим его функционирование. Программа предусматривала:

-восстановить потенциал внутренних накоплений государства, предприятий, семей

-способствовать аккумуляции и эффективному инвестированию  финансовых ресурсов в

 соответствии с приоритетами развития

-консолидировать институты финансовой системы, переориентировав банки на активные

 операции

-создать сильный небанковский сектор финансовых посредников

 

    Правительство стремилось посредством национализированных банков и механизмом государственных ценных бумаг развивать новые формы финансирования производства в условиях острого дефицита ресурсов, но еще не были установлены нормы и правила для функционирования современного денежного рынка и рынка капиталов, не сформировались специализированные профессиональные структуры, способные эффективно работать на таких рынках. Экономическая политика исходила из нужд “плана Бейкера”[23]. Программа стабилизации экономического роста была принята под давлением международных кредиторов в варианте “шоковой терапии”[24]. Предлагался антипод той модели госкапитализма, в рамках которой Мексика развивалась годами. Ключевым направлением становилась жесткая финансовая политика и трансформация госсектора, предусматривающая декорпоратизацию государственных предприятий, банкротства и слияния, приватизацию малых государственных предприятий. Рост ВВП к 1984г. был восстановлен. Однако эксперты отмечают, что “неизвестно, по какой цене госпредприятия продавались, кто их покупал и как принималось каждое решение”[25]. Внешние и внутренние ресурсы уходили на частичное погашение долгового бремени и на  государственные расходы. С 31.12.82 по 31.12.88 в балансе Банка Мексики на 22.7% в год увеличивалась статья “другие активные операции”, характеризующая кредитование государственных программ стабилизации.

  В 1984г. менее половины процентных выплат по долгу было авансировано новым кредитом, но уже не за счет ТНБ. Мексика увеличила экспорт, у Бразилии было активное торговое сальдо платежного баланса: положение с мировыми займами выправлялось.  Но в 1986г. упали  цены на нефть, что негативно отразилось на Мексике. “План Брэдли” (прощение части долгов) вызвал проблемы для США[26]. Текущие краткосрочные  долги Мексики к ТНБ были конвертированы в тридцатилетний облигационный займ, гарантируемый средствами особого фонда США при МВФ и Всемирном Банке с выплатой 6.25% годовых. В дополнение к сете и петробоно на фондовом рынке появились пагафе[27], а в 1987г. были выпущены сертификаты участия в гарантийном трасте с серебряным обеспечением сеплата. 

     Но привлекаемые ресурсы шли на погашение бюджетного дефицита. Курс песо вырос с 209 (31.12.84г.) до 2200 (31.12.87г.) за доллар. Инфляция достигла 159.2% годовых -власти пытались достичь положительного сальдо платежного баланса. Попытка остановить бегство капитала привела к повышению базовой учетной ставки и росту доходности гособязательств до 200% годовых по ставке аукциона 28-дневных ceтe, при этом отрицательными стали показатели промышленных инвестиций. На разбухшем рынке ценных бумаг набирали капитал брокеры и дилеры. Когда в 1984г. власть стала продавать акции национализированных банков и небанковских финансовых институтов, выяснилось, что в Мексике на порядок больше “миллионеров”, чем в “старом свете”. 1983г. были внесены изменения в Закон о ценных бумагах: банкам и брокерским конторам разрешили управлять пенсионными фондами. Депозитарно-клиринговая деятельность закреплялась в рамках финансовых групп. Депозиты вкладывались в ценные бумаги, осуществлялось кредитование под залог петробоно и других облигаций.  В 1987г. в связи с «knock-out» опционом на мировых биржах возникла первая паника. Сброс акций произошел и на БМВ, но слабое развитие фондового рынка и минимальная вовлеченность в него национальных капиталов позволили избежать громких банкротств, однако брокеры не растерялись и стали скупать контрольные пакеты компаний, усиливая свои позиции на рынке капиталов.

   С 1985г. введен режим открытой рыночной экономики (степень протекционизма сократилась с 90% до 20%). Частным мексиканским акционерам разрешено миноритарное участие в капитале банков, но “бегство капитала” не прекратилось. В 1985г. мексиканские депозиты в банках за границей составили $21.5млрд., что в 5 раз выше суммы инвалютных резервов[28]. Страна лидирует по оттоку капитала (рис.26).

  Капиталы оседают в банках США. Для обслуживания “прилива” здесь даже созданы отделения с испаноговорящим персоналом[29]. “Новые мексиканцы” и “новые аргентинцы” становились богатыми благодаря марже между низкими процентами госзайма и высокими процентами вкладов в  США. Массовый перевод финансов подпитывал экономику США. 

 

      $млрд

 

 Составлено по: World Debt Tables и др.[30]

 

Рис.26 Нетто-перевод (отток) средств: разница между кредитами ТНБ  и суммой

            платежей по задолженности в млрд. долларов.

 

2.1.3. “Салинастройка”

   В 1987г. перед увеличением государственных цен и налогов руководство профсоюзов, крестьянских, предпринимательских объединений и правительство подписали “Пакт экономической солидарности без социальных потрясений”. За этим пактом просматривается стремление правительства снизить социальные риски накануне поворотного момента, социальные последствия от которого с большой вероятностью прогнозировали как негативные. Это была серия мер по стабилизации, конкурентности и занятости. Жизненный уровень населения снижался, но обнаружился любопытный социальный феномен: чем ниже доход, тем больше появлялось сторонников “неолиберальной” идеологии и в 1988г. пост президента занял технократ-неолиберал К.Салинас де Гортари. Его учителем и советником был Руди Дорнбуш, профессор Массачусетского технологического института, создатель плана развития Мексики на 1989-94гг. за счет притока внешнего капитала”[31]. Видный мексиканский экономист Ф.Зерменьо, апологет комплексной внутренней модернизации, на наш взгляд справедливо критиковал этот план “распахнутых дверей”. Он писал:” Наша открытость внешнему рынку должна быть выборочной и постепенной. Следует дать шанс и национальной промышленности модернизироваться, а для этого надо взять ее под защиту государства. Поэтому было бы верхом наивности возводить принципы открытости нашей экономики в абсолют”[32]. Но для американских советников, как нам кажется, приоритетом являлась не промышленная политика отдельно взятой страны, а проблема развязки долгового кризиса наиболее безболезненным методом (фактически речь шла о спасении международных финансовых институтов и попавших в аварию транснациональных банков)[33]. Но у сторонников неолиберального проекта внутри страны были свои аргументы в его пользу. Они рассчитывали таким путем придать экономике динамизм, поднять конкурентоспособность промышленности, что расширят экспорт и даст возможность Мексике полнее участвовать в международной торговле. Они надеялись на предлагаемые экономические рецепты, но любая перестройка институтов требует и времени, и помощи государства. Поэтому Ф.Зерменьо критиковал практику отстранения государства от задач промышленного обновления. Тревогу по поводу новой стратегии выражали и многие другие национальные экономисты, такие как Э.Эрнандес Лаос, М. Эскурдиа, Э. Прадилья Кобос.

 Программа реформ проводилась с учетом рекомендаций МВФ по следующим направлениям финансовой политики: - финансовая либерализация[34]; -развитие денежного рынка и рынка капиталов; -приватизация предпрятий во всех отраслях и выход их ценных бумаг на фондовый рынок; -приватизация коммерческих банков и создание на их базе универсальных  банковских институтов; -введение автономии БМ; - создание условий для свободной конкуренции в финансовом секторе; -модернизация системы  банков развития и отраслевых национальных комиссий развития с целью повышения их эффективности.

  Внешне Национальный план развития предусматривал благие цели: рост сектора предпринимательства, рост сбережений населения и их производительное использование, введение финансовых инноваций: диверсификация, модернизация, расширение радиуса действия кредитных и некредитных учреждений, повышение включенности Мексики в мировое хозяйство[35]. Говорилось о самостоятельности предприятий, но не говорилось о смене форм собственности. Но “салинастройка” знаменита именно  широкомасштабной приватизацией. К ней подталкивали долги. На рис.27 приведена отраслевая структура приватизируемых отраслей. В первую очередь перестраивалась система кредитных учреждений и телекоммуникации как база инфраструктуры новой рыночной модели.

Рассчет Белова Д.В.[36] .

Рис.27 Структура приватизируемых отраслей Мексики в 1989-92гг.

 

  Доход от приватизации 1993г. составил $22млрд. (3.1%ВВП и 10.3% бюджетных доходов). На втором этапе продавались по конкурсу все 18 коммерческих банков (включая мультибанки). Приватизировалась госмонополия “Телмекс”, акции которой скупила брокерская контора “Группы Карса” (на $1.76млрд.). Другая часть акций адресовалась нерезидентам, для чего создали 15 инвестиционных фондов (до 1989г. существовал только Фондо Мексико). У государства остался контрольный пакет акций 7 банков развития (с 70% активов). В национальную банковскую систему иностранный капитал не допускался, не приватизировали 25 спецфондов развития фидейкомисос, управляемые БМ и НАФИН.

      Банковский закон (1980г.) и Закон о рынке ценных бумаг стали юридической основой приватизации кредитных учреждений. Схемы утверждались государственным Комитетом по децентрализации банков, созданным в 1989г. Ряд нормативных актов поступил от БМ и Министерства финансов. Министерство выбирало национальный агентский банк для координации механизма разгосударствления, включая подготовку проспекта продаж, оценку стоимости, изменение структуры приватизируемого предприятия. Контроль над банками сохранялся, повышалась их эффективность, практиковалась диверсификация капитала за счет привлечения мелких акционеров и направления деятельности в регионы. Приватизация кредитно-финансовой  сферы вела к укреплению ФПГ, хотя ст.17 Закона о кредитных учреждениях запрещала владение более 5% акций банков. В 89% разгосударствление шло по цене в 3 выше стоимости банка[37], поэтому выигрывал бюджет и удалось сократить внутренний долг в 3 раза с 19.2% ВВП(1990г.). Средства от приватизации поступали в Банк Мексики (в Фондо де контингенсиа). Доля федерального правительства в капитале банков упала с 73.4% до 8.9%, но у государства остался пакет акций Банкомера (22.5%), Серфина (15,9%), Банко интернасьональ (21%)[38].

  В свое время национализация банков была реакцией на банковский кризис, их приватизация стала мерой оздоровления банковской системы. Она проводилась параллельно с антиинфляционной политикой, реформированием кредитного дела, эмиссией фондовых инструментов, диверсификацией рынка гособязательств. Были выпущены ценные бумаги со средним и длительным сроком погашения. Число традиционных краткосрочных сете в обороте снизилось с 50% от общей стоимости  ценных  бумаг на фондовом рынке в 1987г до 30.7% в конце 1988г. Их потеснили новые финансовые инструменты: бонде (долгосрочные сете, облигации развития, выпущенные федеральным правительством, которые составляли 25% всех операций на фондовом рынке в 1988г. и, обладая годовым сроком погашения, значительно улучшали структуру внутреннего госдолга), банковские векселя (АБ), рост которых пришелся на конец 1988г. , пагаре - ликвидные банковские облигации с процентной ставкой, выплачиваемой при погашении, позволявшие банкам обильно привлекать ресурсы через фондовый рынок. Банк Мексики устраняет прямой административный контроль над кредитами частных  банков. Сняты количественные ограничения на выпуск банковских акцептов. От строгого регулирования освобождаются сначала ставки по депозитам, а затем и по активным операциям, отменяется режим “селективного кредитования” по проценту ниже рыночного (пободное кредитование теперь закрепляется только за банками развития и спецфондами фидейкомисос). Госсектору разрешено получать кредиты от частных банков на рыночной основе путем операций по размещению государственных ценных бумаг на открытом рынке (правда все это вводилось постепенно и в 1990г. для коммерческих банков все еще  существовал “коэффициент обязательной ликвидности” как форма регулирования активов банков-30% активов в национальной валюте банк должен был  держать в бонде, в 1991г. это уже 25%, но введен “коэффициент инвалютной ликвидности”, а с 1992г. принудительные банковские вложения в ценные бумаги отменены). В 1990г. банки могли  котировать свои долги на фондовом рынке по цене 37% от номинала[39], что способствовало расшивке банковского кризиса. В целом проведение либерализации банковского регулирования позволило увеличить ликвидность банков, расширить кредитование частнопредпринимательского сектора. С 1988г. по 1992г. отношение “кредит/ВВП” увеличилось с 40.5% до 52.2%, а кредиты частному сектору возросли с 9.8% до 31.1%[40].

   Продуманной была и приватизация предприятий. Они сменили собственника и из расходной статьи бюджета переместились в группу налогоплательщиков. Государство оставило за собой лишь те предприятия, которые являлись “удачным приложением к бюджету”, а также стратегические объекты. На рис.28 приведена динамика распродаж, а на рис.29 доходы, полученные от приватизации[41]. Продано 96% госсобственности. Нетто-долг промышленным объектам уменьшился в 2.5раза. Государственные капиталовложения сократились с 12.7% ВВП (1982) до 2.5% (1991), отчисления налогов возросли.

 

      гос. предприятия (шт.)

Составлено по:БеловД.В.Латинская Америка: перестройка экономики и государством.- 1996, сс.30-31.

Рис.28.  Число предприятий, принадлежащих государству.

 

        $ млн.

Источник: Devlin R., Cominetti R. La crisis de la empresa publica, las privatizationes y la equidad social.//CEPAL., Serie de Reformas de Politica.-N26.-Santiago de Chile.-1994.-p.33

 

Рис.29 Доходы от приватизации промышленных предприятий в Мексике, млн.долл.

 

 

    Реформы позволили сбить инфляцию,  в конце 1993г. проведена деноминация песо на 3 порядка. Эта мера регламентировалась как знак окончания периода его обесценения и установления стабильности. Беспрецедентно быстро развивалась биржевая финансовая инфраструктура по американскому образцу. Мексика была экспериментальным полигоном по внедрению технологической схемы перестройки хозяйства по модели МВФ. В этой модели дефицит торгового и платежного баланса сводился к минимуму финансированием за счет иностранных капиталов, привлекаемых с рынков, для чего нужен был отлаженный финансовый механизм, который создавался посредством инструментов фондового рынка в гараздо большей мере, чем через банковский кредит. Исторически сложившийся в Мексике способ аллокации ресурсов и рост брокерских фирм позволяли стране идти по такому пути, но в большей мере, на наш взгляд, здесь сказывались интересы США, взявшие курс на интеграцию с Мексикой, что предполагало унификацию норм и правил.

  Составной частью реформ и постприватизационных потребностей было развитие инфраструктуры рынка ценных бумаг. Предполагалось отладить механизм циркуляции крупных североамериканских инвестиций. Термин “нарождающиеся рынки" (емеrging markets) появился в 1989г. с возникновением самого привлекательного по разнообразию, доходности и объему капитализации фондового рынка Мексики. Был интерес к среднесрочным и долгосрочным инструментам, число  сделок с ceтe упало до 50% в стоимости ценных бумаг, долгосрочные бонде, долларовые облигации пагафе, банковские векселя с длительным сроком погашения улучшили структуру внутреннего долга, хотя краткосрочный рынок составил 96.22% оборота биржи. Здесь же котировались банковские эмиссии и облигации казначейства тесобоно[42], долларовый доход по которым был выше дохода их аналогов на мировом рынке. К популярным облигациям, эмитированным правительством, добавились ахустабоно, чья доходность была привязана к индексу инфляции. Это надежный инструмент для пенсионных фондов, страховых компаний и физических лиц, надеящихся сохранить величину вложенного капитала. Индекс МФБ вырос с 1989г. по 1993г. на 317.9%[43]. Развитие государственных ценных бумаг шло от простых облигаций 70-х годов до сложных инструментов (более 30 видов), рассчитанных на разных инвесторов и разные условия займа. Объем облигаций с фиксированным доходом в 1991-93гг. составил 15% от общемировых, с тесобоно -  $28 млрд.(1994)[44].

   Бурное развитие современной финансовой инфраструктуры, основанной на передовой технологии, законодательная база, названная Международной финансовой корпорацией наиболее совершенной среди развивающихся стран, обеспечивающая финансовую прозрачность национальных эмитентов (действовало положение о раскрытии инвесторам отчетности, составленное по международным стандартам), централизованная система учета прав на ценные бумаги, регистрировавшихся в Центральном депозитарии, отлаженный механизм организации торговли, контроль платежей и поставок ценных бумаг - все это способствовало выходу Мексики в лидеры “нарождающихся” рынков и развороту в ее сторону значительной часть мировых финансовых потоков[45]. Хорошие законы и цивилизованный учет ценных бумаг сделали бумажные инвестиции привлекательными. Банки открыли сеть бронированных счетов, самых современных в мире. Эмитенту давали благоприятные условия (существовало 130 видов корпоративных ценных бумаг), а инвестору - минимальнные риски вложений, так как они страховались государством. Взлетел кредитный рейтинг страны. Внебиржевой (электронные счета, оформляемые через брокеров) и биржевой рынок ценных бумаг переплетались и присутстсвовали на одной торговой площадке на Мексиканской фондовой бирже. Сделки внебиржевого рынка составляли основную массу оборота, но и биржевые сделки  тоже приобрели электронный  вид. Классическая сделка “с голоса” ушла в историю. Сумма рыночной капитализации мексиканских ценных бумаг, обращающихся на МФБ, выросла в 1988г до 1993г. на 570.7% в сопоставимых ценах, достигнув более $11 млрд.

   Для участия нерезидентов в торгах МФБ служил трастовый фонд при НАФИНСА, рассчитанный на 44 эмитента. Фонд приобретал голосующие акции А предприятий и продавал на них предъявительские сертификаты участия СПО (Certificados de Participation Ordinaria). Практиковались сделки репо[46], передача ценных бумаг в управление. Сальдо прилива капитала составило $2.8 млрд., нейтральные инвестиции (через СПО) -  $682 млн.

 Проводимая по рекомендациям МВФ экономическая политика провоцировала определенную логику развития всей экономической системы в сторону дискриминации внутреннего сберегателя. В 1991г. сократился коммерческий кредит. Завершилась приватизация. В режиме жесткой экономии сжалась денежная масса. Но остался  “дешевым” рынок евроденег (рис.30) и предприятия делали заимы там эмиссией евро-депозитных сертификатов с номиналом в инвалюте и доходностью либор+3% (на общую сумму $5млрд). Разбухал и рынок евро-коммерческих бумаг ($1млрд.). Эти эмиссии покупались на репатриированный капитал. 12.09.94г. группа Cемекс выпустила с целью пополнения краткосрочных оборотных средств в США годовые евроПС под гарантию аккредитива кредит суисс и долларовую гарантию 17 банков, включая Бэнк оф Америка и Хемикэл бэнк. Эмиссия из-за поручителей имела рейтинг Al+ агентства Стандард энд Пурз (высокая надежность). Металлургические предприятия с гарантиям влиятельных институтов и зарубежных филиалов мексиканских  банков вышли  на рынок фьючерсов.

 

   % годовых

Источник:  http://www. quota. yahoo.com

Рис. 30. Доходность либор/сeтe (28-дневные) в процентах (годовых)[47]

 

    В 1992г. Мексика вывела на американский рынок через AДР[48] акции 23 компаний. Только 10 программ выпуска акций дали сумму $3.1 млрд. (75% активов, мобилизованных всей Латинской Америкой посредством АДР), а в 1993г. эмиссии акций Телевиса, Дина, Карсо, Серфин составили $4 млрд.

  В 1989г. объем ресурсов, привлеченных страной на мировом финансовом рынке, составлял 0.5% от ее ВВП, в 1993г. - 7% (свыше $13.2 млрд.).[49] Однако при множестве инструментов, работающих на фондовом рынке, в основной массе это были ценные бумаги государства, краткосрочные и деноминированные в долларах. Правительство, массово выпуская облигации для владельцев “летучего” капитала, “ловило момент”, сложившийся после приватизации и формирования фондового рынка. Это вызвало нарастание краткосрочного государственного долга и оборот такого капитала на МФБ составлял от 60% до 95%, что свидетельствовало о наличии валютного риска.  Изменилась структура инвестиционного портфеля: прямые иностранные инвестиции составили $5млрд., портфельные -$26.7млрд. (для сравнения в 1989-91гг. общий инвестиционный приток был $20.5млрд, половина,  $10.4млрд.- прямые инвестиции, что эквивалентно 85% госбюджета Мексики)[50]. В 1992г. из инвестиций в $24.7млрд. прямых было 30%[51]. Их структура приведена на рис.31., а соотношение прямых и портфельных - на рис.34.

 

Составлено по: Мексиканский контекст.М.-№1(2).-1993, с.34

Рис.31. Структура прямых инвестиций в национальном хозяйстве в 1990-1991гг.

 

   Для стимулирования промышленных национальных и иностранных инвестиций был разработан Национальный пакет инвестиционных возможностей из 70 проектов. Программа способствовала развитию инфраструктуры (рис.32). Однако портфельные инвестиции прирастали  быстрее и  в 1992г. достигли  $27.3 млрд.

   Иностранный инвестор определял и развитие отраслей, и индекс МФБ, отражающий биржевую активность и стабильность финансовой системы. Бум портфельных инвестиций пришелся на 1993г.: ставки достигли 205% годовых, твердый обменный курс песо и договор о создании НАФТА способствовали этому[52]. Среднемесячный приток превышал $2млрд. Основными объектами операций (25%) были ценные бумаги, котировавшиеся на 12 мексиканских  биржах, (75%) - вторичный рынок долгов.

 

Составлено по: Мексиканский контекст.М.-№1(2).-1993, с.36

Рис.32. Структура портфельных инвестиций  в 1992г.

 

 В Мексике понимали рискованность происходящего и попытались укрепить национальных инвесторов. Для создания кредитной сети внутренних сбережений (в стране зарегистрировано 300 инвестиционных институтов без кредитных союзов) в 1994г. были разработаны правила взаимодействия кредитных союзов, финансовых арендных контор, факторинговых фирм с НАФИНСА и 18-ю коммерческими банками.

  28.06.90г. от “отца реформ” Педро Аспе Армейа в Конгресс поступил "финансовый пакет" (Закон о кредитных институтах, Закон о регулировании финансовых групп и декрет к Закону о ценных бумагах). Для противостояния иностранной конкуренции коммерческие банки акционировались. Холдинги, универсальные банки и брокерские конторы должны были слиться в финансовые группы и конгломераты. Рынок ценных бумаг нормировался.

  Национальный план развития Мексики предусматривал не только развитие рынка ценных бумаг, но и банковскую реформу. В 1993г. Конгресс одобрил запрет Банку Мексики на постоянные правительственные кредиты. Закон о Банке Мексики[53] предписал лимиты бюджетных кредитов. ЦБ становился не просто эмиссионным центром, но органом кредитно-денежной политики и денежного обращения, стабилизирующим песо, развивающим эффективность кредитной системы, регулирующим систему расчетов, институтом надзора за соблюдением банковского законодательства. Закон предписал защиту клиентуры, участие в работе Валютной комиссии (подконтрольной правительству). БМ стал финансовым агентом правительства, но с 1994г. по Закону о казначействе часть его функций отошла последнему.

    Регулирование банковской деятельности стало гибким, смягчены резервные требования. В декабре 1989г. принят “пакет финансовых мер” и поправок к Закону о кредитно-банковских учреждениях и вспомогательных кредитных институтах, инвестиционных компаниях, рынке ценных бумаг[54]. В июле 1990г. внесены поправки в Конституцию, отменяющие закрепление кредитных услуг за государством. В банковскую сферу допускался капитал иностранных акционеров до 34% подпиской на сертификаты “С” (без права голоса). Исключение составляли  банки “мультиплес”,  холдинги и ФПГ.

    С 1990г. разрешены финансовые групп по схеме холдинга. Из 18 банков “мулитиплес”[55] туда вошли 13. Холдингом мог выступать и банк, и биржа. Группа включает в состав подконтрольный банк или минимум три вида институтов из многопрофильных банков, страховых компаний, бирж, инвестиционных компаний,  компаний финансового лизинга и  финансового факторинга. Холдинговая компания (сontroladora) владеет от 51% акций каждого подконтрольного учреждения и отвечает по обязательствам всех членов группы, о чем заключает специальные соглашения. Во избежание “финансовых пирамид” запрещено иметь в группе два института одного вида и перекрестное владение акциями.

    В отношении “политики открытых дверей” для иностранных инвестиций базовым стал Регламент к Закону об иностранных инвестициях 1973г.[56]. Нерезиденты могли иметь до 100% акций в 58 отраслях хозяйства, в 36 - до 49%. Капиталовложения менее $100млн. в провинции не требовали согласования в Национальной комиссией по иностранным инвестициям[57]. Появились Правила открытия филиалов иностранных инвестиционных институтов в стране от 21.04.94г.

 Продуманной была вся инфраструктура для капиталовложений нерезидентами: дальнейшее развитие получала система сертификатов участия СПО, но уже через систему трастовых фондов “нейтральных” инвестиций. Средства иностранцев вкладывались в неголосующие акции мексиканских компаний, приобретаемые на бирже. По Закону об иностранных инвестициях (декабрь1993г.) допускалась продажа нерезидентам акций многопрофильных банков, холдинговых компаний финансовых групп и фондовых бирж в размере 30% их акционерного капитала, в страховых компаниях, пунктах обмена, финансовых учреждениях, финансовых арендных институтах, компаниях финансового факторинга - не более 49%. В инвестиционных программах доля нерезидентов ограничивалась 10% акций[58]. Получалось переплетение национального и зарубежного капитала, иностранные инвестиции могли входить и в уставный капитал фирм, включая кредитно-банковские. Государство оставляло себе исключительное право на оговоренные в Конституции и местных законах отрасли хозяйства. Создание обществ с участием иностранного капитала требовало одобрения Министерства иностранных дел[59]. Основными органами, регулирующими иностранные инвестиции, стали Министерство торговли и промышленного развития СЕКОФИ, Национальная комиссия по иностранным инвестициям[60], Национальный регистр иностранных инвестиций. Задача Национальной комиссии по иностранным инвестициям - разработка государственной инвестиционной политики и проектов законов. В Национальный регистр заносятся все компании с иностранным участим, работающие на регулярной основе, трастовые компании и фонды для иностранных инвесторов. В 1994г. обновились правила учреждения филиалов иностранных кредитных институтов[61]. Обнаружились и издержки законодательства: иностранцы стали оформлять в  доверительное управление незаконное владение  землей.  

     В ноябре 1991г. Банк Мексики ввел ежедневный валютный коридор (что содействовало  прямым инвестициям), затем свободный курс песо к доллару. Финансовый 1991, 1992, 1993 год завершался с прибылью в 0.7% ВВП (без учета дохода от приватизации). Реформы позволили сбить инфляцию до 8% в 1993г. В 1994г. ВВП увеличился на 3.5%, улучшились макропоказатели, положительным стало сальдо госбюджета (прил.3.3.2), социальные расходы составили 53% его величины. Курс мексиканских акций рос, заговорили о “мексиканском чуде”[62]. В 1992г. страну приняли в НАФТА, в 1994г. -в ОЭСР. Ожидался еще и кредит $29млрд. Мексика переживала инвестиционный бум: привлеченные перспективой и высокими процентными ставками (20% годовых) в страну устремились портфельные капиталовложения.

  Курс банковских реформ был скорректирован с НАФТА: предусмотрена поэтапная либерализация кредитно-финансовой деятельности с постепенным наращиванием доли участия нерезидентов в уставном капитале мексиканских банков до 2005г. Затем покупка акций финансовых учреждений остановится, расширение их деятельности на рынке финансовых услуг пойдет из собственных ресурсов, в 2007 г.намечено полное  открытие финансового рынка. “Беспрецедентный шаг за последние 60 лет” - так оценили выдачу в октябре 1994г. разрешений на деятельность 52-м иностранным учреждениям, пяти финансовым группам, 18 банкам, 16 биржевым конторам, 12 страховым компаниям, одной риэлторской фирме. Среди них Сити бэнк, Бэнк оф Америка, Чейз Манхэттен бэнк, Морган гэрэнти траст, Сосьете женераль, Национальный парижский банк, испанский Банко де Сантандер, немецкие, голландские, японские банки. Их совокупный капитал составляет 6.25% общего капитала 35 кредитно-банковских учреждений Мексики, капитал иностранных биржевых контор - 10%, страховых компаний -3.3%[63]. Вместо ожидаемых $24 млрд. привлечено  за 6 лет  $50 млрд., что является вторым местом в мире (рис.33 ).

 Казалось оправдал себя в Мексике вариант капиталистической перестройки “экономики задолженности” на основе предельной либерализации, предельно быстрой приватизации, предельно жесткой бюджетной и денежной политики, предложенный МВФ на базе стратегии “Вашингтонгского консенсуса”, основанный на иностранных инвестициях, привлеченных стабильностью национальной валюты, низкой инфляцией и последовательным реформированием экономической и политической системы[64]. На следующем этапе предполагалось обеспечить устойчивое и динамичное развитие при  увеличении внутренних сбережений благодаря общему росту национального дохода и созданию современной системы аккумуляции и перераспределения финансовых ресурсов. Постепенное снижение доходности финансовых операций должно было, по мнению идеологов реформ, привести к перетоку средств с рынка государсвенных и корпоративных  ценных  бумаг в сферу прямых промышленных инвестиций. 

        $млрд.

  

Источник:World Investment Report, 1994,  p.14

Рис. 33. Приток прямых иностранных инвестиций  в Мексику в млрд. долл.

  Однако не все просто  в системе “нового порядка”. Этапа развития “изнутри”, не ведущего к задолженности и декапитализации не наступило[65]. Дефицит текущих счетов платежного баланса в 1993г-94гг. составил 8% ВВП и финансировался за счет краткосрочного иностранного капитала (в 1990г. иностранные инвестиции на денежном рынке и рынке капиталов страны  составляли 80.6% дефицита текущих  счетов, в 1993г. они превысили 142.3%)[66], 92.3% сальдо счетов движения капиталов платежного баланса приходилось на портфельные инвестиции, 15.9% - на прямые. Макроэкономическая стабильность зависела от состояния платежных балансов, крупные дефициты которых по текущим операциям покрывались за счет прилива летучих капиталов. Положительное сальдо госбюджета образовалось лишь за счет продажи госимущества. Возможности недефицитного финансирования экономики без внешних займов таяли по мере исчерпания приватизации. Частному сектору не хватало оборотных средств. Правительство балансировало между необходимостью плавной девальвации, увязанной с инфляцией, снижением процентных ставок для стимулирования экономического роста и страхом перед оттоком иностранного капитала. Планировавшееся снижение операционной доходности от сделок на фондовом рынке и желание правительства перераспределить инвестиции в пользу более долгосрочных прямых вложений не устраивало фондовых игроков. Игры на курсах валют со стороны центрального банка тоже были рискованными: технократы, завысив песо, искусственно держали рост, выплачивая высокие проценты по займам. Инфляция снижалась при сжатой денежной массе и пауперизации населения. Салинас понимал, что нужна девальвация, но были выборы, потом он получал пост главы ВТО. Были приняты меры экономической безопасности на случай колебаний цен на нефть и расшивки банковских кризисов: при Банке Мексики создали спецфонд чрезвычайных экономических ситуаций для защиты вкладчиков, поддержания фондового рынка. Но  средства иссякли в первый день биржевого обвала в декабре 1994г. Пирамида высокодоходных тесобоно рухнула при первых же симптомах ухудшения политической и валютной ситуации, оказав неадекватное давление на резерв (см. прил.4 )

   Итог “салинастройки” плачевен. В декабре песо девальвировали на 15%. Но частый сектор был скован займами в долларах (выросшими в песо). Утрата инвалютных резервов привела к падению песо еще на 25%. Кризис оказался острее, чем 02.12.82г. Начался чистый отток капитала (рис.34). К такому финалу не были готовы в МВФ. Это очень правильно заметила З.И.Романова: “фонд даже не предвидел мексиканскую катастрофу, это первый финансовый кризис “нового международного порядка”[67].

 

   $млрд.

Источники: Indicatores economicos, Аgusto de 1995, IV-1; CEPAL.Balance preliminar de la economias de Ammerica Latina y El Caribe 1998.Apendice estadistico, cuadro A-12

 

Рис.34. Динамика  иностранного капитала в Мексике в 1992-1995гг. в млрд.долл.

 

  Биржевой игрок Дж.Сорос является одним из ярких критиков глобального финансизма, выводимого из внутренних противоречий в США[68]. Он считает, что “нарождающиеся рынки” становятся заложником технологий, дающих возможность получения прибыли исключительно из процесса управления мировыми финансовыми потоками. Доход от операций на фондовом рынке Мексики в процентах превышал трехзначные величины, что провоцировало широкомасштабные фондовые спекуляции, а долгосрочный позитивный эффект инвестиционного бума для мексиканской экономики не проявился. По мнению Р.Френча-Девиса привлекаемый извне капитал использовался неэффективно, просто “проедался”[69] или, как нам кажется, его не хватало для широкомасштабных задач трансформации системы. Так или иначе, но внутренние сбережения замещались внешним “летучим” капиталом. Другая причина по Дж.Соросу кроется в деятельности международных взаимных фондов, поставщиков этого капитала. Политика крупных американских институциональных инвесторов, руководимых целью максимального повышения рентабельности, способствует усилению уязвимости мировой экономики в целом. В 1991-94гг. общие активы фондов составляли сумму $1346.7 млрд. В Мексике от приватизации на фонды приходилось 26.37% портфельных инвестиций. Большая часть их поступала через специальные чековые счета кьента маэстра (Cuenta Maestra). Появление взаимных фондов было спровоцировано кризисом сбережений и займов 70-х годов, разрушивших рынок депозитов. В условиях инфляции мелкие сберегатели стали инвестировать в прибыльные ценные бумаги и недвижимость. Банки теряли капитал, масштаб ущерба превысил зарезервированные для защиты мелких вкладов средства[70]. Американские сберегатели скупали акции взаимных фондов вместо обесценивающихся облигаций и вкладов. Появился большой объем ликвидных средств (“горячие деньги”[71]), быстро переводимых из одного банка в другой, из одной валюты в другую, с более высокими арбитражными возможностями и ставками, новый класс кредитов от миллионов безликих индивидуумов и институтов. В 1994г. эти средства хлынули на новые рынки, опрокинув их. Фонды завершили год с убытком, акции упали в цене, а “толпа”, инвестирующая в Мексике, не осознала, что курс песо был завышен. Нечто подобное, отмечает Дж.Сорос, было в 1929г., но сейчас, в ситуации связки финансовой системы и системы мировой торговли, последствия оказываются значимыми для всех сфер социально-экономической жизни. Дж.Сороса считает, что процессы в сфере глобальных финансов вызваны неснятым кризисом. Мы согласны с такой постановкой вопроса. Этот кризис рожден в финасовой сфере, но он перекидывается на хозяйственную систему стран и систему мировых отношений. И пример Мексики  здесь самой наглядный.

    В Мексике превысили барьер финансовой безопасности. При нескомпенсированном спросе на валюту торговый дефицит предельно сжал валютные резервы Банка Мексики. Быстро отреагировали рейтинговые агентства Стандард энд пурз, Муудиз и Инвестмент сервис. Ценные бумаги страны попали в разряд рисковых активов. Разница в доходах по облигациям Брейди по сравнению с эквивалентными им облигациями Министерства финансов США возросли с 1 до 4 процентных пунктов[72]. Были отменены аукционы государственных ценных бумаг. Только перед США на 01.01.95г. задолженность по ceтe составила $8млрд. Трехдневные правительственные бумаги на вторичном рынке продавались с доходностью 49.75%. Индекс цен на мексиканские акции, рассчитываемый Международной  финансовой корпорацией, снизился на 39.7%[73].

     К 20.12.94г. курс песо упал еще на 40%. 31.12.94г. Из страны ушло 33.2% иностранных инвестиций, предприятия потеряли половину активов, сумма просроченных платежей и банковских долгов достигла 15%, обеспеченность  страховыми резервами - 30%. Новая 50% девальвация песо обанкротила 20000 предприятий, прекратили существование 2млн. малых фирм. Разразился очередной банковский кризис. Этот кризис усилился тем, что к средине 90-х годов банковский портфель значительно ухудшился из-за роста их внешней краткосрочной задолженности. Частные коммерческие банки в открытой экономике получили свободу действий. Посредством высоких процентных ставок (превышающих ставки в странах-кредиторах) они увеличили объем привлеченных денежных ресурсов, невзирая на рисковость этой операции. В Мексике оказалась огромная масса краткосрочных ссудных капиталов иностранного происхождения.

    Конгресс внес изменения к Конституции о покупке акций проблемных банков. Часть обязательств банков в обмен на пакеты акций упавших банков взяло на себя  государство.

    Бегство капитала из Мексики  достигло $6млрд в 1994г., и $5млрд в 1995г.[74]. Сбой в экономике, структурные дисбалансы еще раз подтвердили ненадежность внешних источников финансирования. Население было беззащитным, “экономическое чудо” не состоялось и нет повода говорить о том, что государство погасит социальный долг и компенсарует потери населения, ибо неолиберальная реформа селективна, а сама модель, как сказано выше, дискриминационна[75]. Свидетельство этому - отношение “крупный капитал / доходы трудящихся”. В процентах в 1982г. оно составляло 40/42, в 1992г. - 63/27[76]. Неолиберальная доктрина менее всего озабочена перераспределительной системой доходов в экономике и поддержкой социально уязвимых слоев общества. 80млн. человек подверглись обнищанию, сравнимому с тяготами войны, что усилило напряженность в стране. Усилилась криминализация общества, прокатилась волна скандалов о казнокрадстве. Тень легла на демократов со славой реформаторов. Экс-президент бежал в Ирландию, укрываясь от ареста. Впервые коррумпированные президенты были смещены не в военном перевороте, а по воле  разгневанных, доведенных до нужды  граждан.

 

2.1.4 Национальная программа финансирования развития администрации Седильо.

    Новая администрация президента Эрнесто Седильо  Понсе де Леон работает с 1995г. По “Программе чрезвычайных мер по преодолению экономического кризиса в стране” был повышен НДС до 15%, выросли цены на энергоносители, снижены государственные расходы и кредитная эмиссия, предусмотрено падение заработной платы на 1/3, сокращение  рабочих мест на 750 тыс. , а  дефицита платежного баланса до $2млрд.[77]

    В октябре 1995г. повторился биржевой кризис, песо упал еще на 20% (курс к доллару 7:1), отток инвестиций составил $10млрд. Предотвращая бегство капитала, правительство подняло краткосрочные процентные ставки до 92%. У иностранных инвесторов сосредоточилось $4млрд. в долговых ценных бумагах (1998г). До кризиса половина облигаций принадлежала нерезидентам США. В 1995г. стабильными остались только  прямые инвестиции в долгосрочные экспортные проекты ($18млрд. в 1996г), особенно в макиладорас, что обеспечило четверть валютной выручки страны. Инфляция взлетела до 51%. В ноябре отменен свободный курс песо, Банк Мексики стал рассматривать валютные заявки и компенсировать разницу в спросе за счет собственных резервов без торгов.

   В апреле 1996г. на краткосрочный рынок вернулись горячие деньги: индекс на МФБ составил 3284. Но активность низкая (в ответ на кризис в Мексике повышена учетная ставка Федеральной резервной системы США). Падают котировки местных “голубых фишек”, корпоративный рынок рисковый: 1/4 капитализации - акции Телемекс. Правительство балансирует между экономическим ростом и срывом в инфляцию, строит пирамиды из облигаций, которые участвуют в биржевом и небиржевом обороте.

  Кризис подорвал депозитную базу банков. Выросли процентные ставки, выявились депрессивные процессы в экономике и ситуация была хуже, чем в 1982г., поскольку тогда были субъекты задолженности, банки и финансовые органы могли на них оказать давление, те могли переадресовать процентные выплаты по коллективной системе займов. Сейчас надо распутывать рыночные безсубъектные долги, которые сложнее банковских.

   Жесткая финансовая политика, письмо МВФ и Программа развития на 1996г. требовали устойчивого песо. Резерв ЦБ стал буфером для погашения кризисов. Промышленные и финансовые группы продолжали размещать ценные бумаги под экспортные поступления и еврооблигации. МАБР выделил $1млрд, Центральные банки Европы и Японии - $10млрд, МВФ - $18млрд, зарубежные коммерческие банки - $3млрд.  Получено $7млрд. стабилизационного кредита США из средств международной эмиссии долларовых облигаций, а из фонда денежной стабилизации США с февраля 1995г. после подписания соглашения о политике жесткой экономии и кредитной рестрикции в течение трех лет на гарантийные счета кредитуется $53млрд[78]. Гарантией стали счета Нью-Йоркского федерального банка, на которых находятся доходы от экспорта мексиканской нефти.  Кредиты пошли на “Правительственную программу спасения”, часть их направлена на поддержку  испытывающих трудности банков и антикризисные меры в кредитной системе.

  Государство погасило из стабилизационных кредитов привязанные к валютному курсу тесобоно и казначейские векселя, индексируемые к доллару, трансформировав внутренний долг во внешний, хотя половина выпуска векселей была “летучей”. Это предотвратило дефолт по внутренним обязательствам, но сделало страну крупным дебитором (внешний долг на конец 1995г. составил $100.9млрд). Правительство выкупило 90% векселей (на $28млрд.), но острый финансовый кризис трансформировался в спад производства, обслуживающего внутренний рынок. Из-за сокращения потребительского спроса падение производства в 1995г. составило 7%, в строительстве, торговле - 15-20%. В застое оказалась добывающая промышленность. ВВП упал на 7%, платежный баланс стал отрицательным  ($15.3млрд). В 1996г. ВВП уже +4.5%, сальдо платежного баланса +$700млн., инфляция - 27.8%. Но ориентированные на внутренний рынок предприятия не могут выйти из депрессии от экспансии импортных товаров и рост в 2-3% при росте внешнего долга вряд ли является подъемом. Поэтому правительство разрабатывает трехлетний план реформирования экономики, названный Национальной программой финансирования развития (июнь 1997г.). Именно обеспечение роста экономики финансовыми источниками стало ключевой практической задачей.

 Проблема проблем: сочетание стабилизационных мер с экономическим подъемом, повышением жизненного уровня населения страны. Экспансионистская политика всегда в интересах нации, но она сталкивается с запретами МВФ, так как требует государственных расходов и инвестиций для преодоления спада производства и повышения спроса. Поэтому в Программе ставка сделана на расширение частного банковского кредитования роста экономики при снижении процентной ставки и на повышение уровня монетаризации М1 с целью развязки кризиса неплатежей.  

  Политика денежного регулирования была направлена на противодействие перепадам финансовой конъюнктуры и основывались на жесткой кредитно-денежной политике, на резком сокращении госрасходов, на повышении процентных ставок по гособязательствам до 22% годовых. Вновь использовалась приватизация для пополнения государственного бюджета, плавная девальвация песо, направленная на ликвидацию завышения стоимости национальной денежной единицы, но применение механизма снижения курса песо для ограничения импорта чревато приростом инфляции. Положительно сказалось послекризисное увеличение конкурентоспособности товаров.

  Правительство ищет решение между двумя полюсами - рецессией, к которой приводят меры, рекомендованные МВФ, и экономическим ростом, который необходим стране. Подпитывать рост в условиях жесткой кредитно-денежной политики и огромной задолженности можно только за счет  “кубышечных”  и репатриированных национальных сбережений, а также иностранных инвестиций (предпочтение здесь отдано долгосрочным портфельным и прямым капиталовложениям). На рис.35 приведена структура владения  госдолгом Мексики.  Как видим, основная нагрузка займа легла на домохозяйства, когда как в США его удерживает администрация, инвестиционные фонды и финансовые учреждения[79]. На рис.36. - соотношение в распределении долга между резидентами и нерезидентами: наглядно видна послекризисная потеря интереса последних к этому рынку. Фондовый рынок  функционировал,  но его капитализация упала в два раза (рис.37).

 

Источник: Банк Мексики[80]

Рис. 35. Структура владения госдолгом Мексики 1998г.

 

 

Источник: Банк Мексики

Рис.36. Государственный долг Мексики к ВВП в % (внутренний-внешний)

 

 К фондовому рынку подошли осторожно: его современная инфраструктура провоцировала отрыв от реального сектора экономики[81]. В марте 1998г. кредитный рейтинг Ва2[82] отражал спекулятивный, а не инвестиционный уровень сделок. Мексике следовало бы поступить аналогично развитым странам и привлекать проектные инвестиции выпуском целевого государственного облигационного займа, не предназначенного для покрытия бюджетного дефицита (развивать структурное, отраслевое проектирование). Возможно это впереди, но здесь вспомнили о банках и внутренних резервах. Конгресс рассмотрел законопроект, позволяющий управляющим компаний частных пенсионных фондов инвестировать активы и в государственные и в другие финансовые инструменты. Это касалось и инвестиционных фондов, фондов капиталов и фондов фиксированного дохода (обмен на паи для вложения в конкретные сектора).

 

    $млн.

Источник: Банк Мексики

Рис. 37. Капитализация Мексиканской фондовой биржи в млн.долл.

 

   Общая банковская задолженность 1995г. составила  $23млрд., что в два раза выше, чем в 1982г[83]. Четверть банков вновь попала под контроль государства, его доля в капитале увеличилась до 20%, заговоривали о “национализации с черного хода”[84]. Государство взяло на себя долги кредитных учреждений, вводило внешнее управление, меняло руководителя и т.п. Под временный административный контроль попали гиганты: Унион, Банко Креми, Банпаис[85]. Была принята  “Программа временной финансовой поддержки банков и создания страхового фонда - банковского фонда защиты сбережений (FOBAPROA)”. Кредит для фонда выделили МБРР и МАБР. Фонд поддерживал вкладчика (малые и средние предприятия), частные банки, пополняя их резервы, скупая  акции и долги, выкупая доли в соотношении 2:1. С апреля 1997г. ФОБАПРОА по госпрограмме реализации активов, распродает их со скидками. К аукционам, проводимым государственным учреждением по оценке и продаже активов, допущены и нерезиденты[86].  40% капитала банковской системы оказалось в руках у иностранных банков. Произошла расчистка системы от слабых банков[87]. Банк Монреаля приобрел 16% акций Банкомера, ставшего проблемным из-за дебиторов, пострадавших от сжатия денежной массы.

   Перестройка банковской системы шла при финансовой “щедрости” под  внешние займы. Органы государственного управления провоцировали слияния, продажи в рамках частного сектора, введение временного государственного управления. Цена, которую готов платить покупатель,не всегда восстанавливала уровень капитализации. Государственная программа была направлена либо на ликвидацию избытка пассивов, либо предоставлялась частному сектору на покупку банка. Поддерживались национальные компании-клиенты банков[88]. Им выдавали кредит от банков развития, гарантии, оказывалась помощь в дополнительной эмиссии акций. Если инвестор не покупал клиентскую базу банка, данное учреждение закрывалось (страхование депозитов и в мировой практике при жесткой финансовой политике и бюджетном дефиците редкое явление). Поддерживались только крупные банки. Обновились банковские стандарты:  введены “базельские” 8% нормы отчисления величины собственных капиталов к активам, кассовая наличность -не менее 60% суммы кредитного долга или 4% от объема кредитов.

   Принят Декрет и поправки к  законам о регулировании деятельности финансовых групп, о кредитных учреждениях и о рынке ценных бумаг (февраль 1995г.). По специальному договору банки из НАФТА увеличили  долю в акционерном капитале финансовых групп[89]. Зарубежные финансовые институты, с которыми подписаны межгосударственные соглашения, могут создавать представительства, филиалы, банки с участием зарубежного капитала. Предел участия зарубежных финансовых институтов в совокупном капитале банков утверждает Министерство финансов, исходя из выгоды для страны, характера международных операций материнского банка, его позиции на рынке банковских услуг, потенциала действия. Допущены следующие виды филиалов: “филиал банка мультипле”, “филиал холдинговой компании”, “компания реласьонада”. Раздел “Финансовые услуги” соглашения по НАФТА  предусматривает до 2005г. льготы для банков стран участниц [90].

    Согласно поправке к Закону  о кредитных институтах  акционерный капитал банков или холдингов делится на основной (А) и дополнительный (Б). Акции А (более 51%)   предназначены только для резидентов. Акции Б (до 49%) - для любого инвестора. С разрешения Национальной комиссии по ценным бумагам[91] возможна эмиссия дополнительного капитала (акции серии Л) без права голоса , не  превышающая 40%. 

   В соответствии с программой финансовых мер, принятой Конгрессом 27.01.95г, лимит участия банков НАФТА[92] в общем акционерном капитале повышен до 51%, кроме участия в Банамекс, Банкомер, Серфин. Доля нерезидентов в капитале мексиканских банков поднята с 30% до 49%. Удельный вес филиалов иностранных банков в общих активах коммерческих банков вырос с “0” (1992г.) до 6% (1995г.)[93]. В 1996г. выданы лицензии 20 филиалам, 4 дочерним, 5 финансовым группам. “Переплетение” собственности, смена состава акционеров и клиентов, распродажа акций неконкурентных мексиканских банков, процессы слияний, рождение новых финансовых групп вызывают структурные изменения всего банковского ландшафта. По данным БМ в 1998г. в суммарных активах кредитной системы только 15%-активы КБ. В 1995г. смешанный банк  Мультибанко меркантиль пробурса трансформировался в филиал испанского Банко билбао (Banco Bilbao Vizcaya (BBV),  канадский Нова Скотия намерен к 2000г. увеличить участие в мексиканском Инверлат до 55%, преобразовав его в свой филиал. Финансово-кредитные группы подвижны, но в них доминирует капитал из США (рис.38). Некоторые банки после кризиса ослабли: Банко мексикано сместился с 5-го на 9-е место в стране, мультибанк Комермекс, банк Интернасьональ -9-е, Банпаис, занимавший 10-е место, выбыл из списка 1000 мировых банков. Пополнили список банки Инверлат, Битал[94].

   Развитие системы банковского надзора не успевает за сектором банковских услуг, это во всем мире так. Регулирующие органы стараются блокировать и предупреждать кризисы.  Тревожит экспертов то, что кредитные операции растут не в сторону производства, а в направлении потребительского и ипотечного кредита и рост кредитных денег многократно превосходит индустриальный рост. Просроченная задолженность по-прежнему мешает банковскому сектору. До конца не преодолен кризис платежей малого и среднего бизнеса из-за падения доходов населения, хотя введен механизм выкупа неплатежей.

 

 

Рис.38.  “Национальность” капитала инвесторов в Мексике[95]

 

   Не преодолены и другие дисбалансы и экономические трудности, что вызывает опасение. Если исходить из того, что мир погружен в финансово-экономический кризис[96], то поддержка Мексики международными финансовыми организациями эфимерна: долговое бремя страны выросло до $160млрд. (увеличилось на 1/3), и хотя долговая нагрузка 10.5% невысокая из-за экспорта, который вырос из-за вступления в НАФТА, имеется немалый кредитный риск, ибо 28%(на 1997г.) бюджета страны дают нефтяные доходы, а цены на нефть на мировом рынке подвижны. Национальная промышленность (бумажная, текстильная, продовольственных товаров) в упадке, развиваются только экспортные отрасли. М.Эскурдиа подметил, что Мексика стала богаче, а мексиканцы беднее. В таком же духе высказывается другой мексиканский экономист Э. Прадилья Кобос, утверждая, что преждевременно говорить о выздоровлении Мексики[97]. Такая “глобализация” делает  национальное производство неконкурентным перед ТНК, так как оно попадает в ситуацию неразрешимого (из-за одновременности) кейнсианского кризиса спроса и классического кризиса издержек. Увеличивается дефицит внешнеторгового баланса при том, что зависимость страны от внешних источников финансирования велика[98], а сами источники стали менее надежными[99]. Падение цен на энергоносители вынудило Мексику в 1998г. вновь сократить государственные расходы и скорректировать план развития. В начале 1999г. ряд компаний правительства и штатов стали привлекать средства на международных рынках капиталов и возникла опасность нового финансового кризиса,  поэтому в марте Мексика запросила у МВФ стабилизационную кредитную линию  $9млрд.[100] , чтобы убедит внешних инвесторов в отсутствии опасности истощения валютных резервов. Ставки по таким кредитам велики, но они успокаиивают инвестора.

  Кризисные потрясения заставили соотносить силы и возможности, анализировать пути развития каждого отдельного предприятия и экономики в целом, что с нашей точки зрения дает шанс к преодолению возникших трудностей. Первоочередной целью правительства стало комплексное привлечение внутренних резервов, прямых инвестиций,  вложений консервативных внешних инвесторов.

 

2.3 Либеральный дирижизм по-чилийски (структурные изменения в кредитно-банковской системе страны)

 

   Характеристика модели:

 

   Чилийский опыт структурной перестройки хозяйства, произведенной за счет прироста экспортного потенциала в условиях открытой экономики (отсутствии субсидирования и тарифных ограничений), родился в ходе трансформации самой неолиберальной модели, вступив с ней в противоречие. В 1984г. на смену “монетаристскому” министру экономики Пассико пришел М.Кольядос, который открыто высказывался за социальную рыночную экономику[101]. В Чили либеральный режим сочетается с прагматизмом и государственным дирижизмом при широком использовании иностранного предпринимательского капитала (предприятия с иностранным капиталом обеспечивают свыше 30% экспорта страны и 7% занятости). В 1994г. на зарубежные инвестиции приходилось 32% валовых внутренних капиталовложений[102]. Законы для прямых иностранных инвестиций разумно-либеральные, но широко используются внутренние резервы и накопления граждан. Чили называют страной “народного капитализма”. Подобно Германии, Японии, Китаю здесь проводится политика дискриминации “горячих денег”. Фондовый рынок защищен от  пагубных явлений “глобализации”, но без местных бирж не мыслится чилийская модель. За  период трансформации  было две формы правления: диктаторская и демократическая

1973-1990гг. - авторитарный военный режим А. Пиночета

1990-2000гг. - гражданские правительства  П. Эйлвина и Э. Фрея.

2000г. - на выборах победила левоцентристская каолиция Рикардо Лагоса

 

 

2.2.1 Логика финансово-экономического развития   

    Мировые кризисы семидесятых наложились на внутренние противоречия чилийской хозяйственно-политической системы. В 1973-1990гг. произошла очередная смена парадигмы развития и хунта радикально “исправляла ошибки” демохристиан и Народного единства по «чикагскому рецепту»[103]. Основной упор в экономической политике был сделан на на экспортную специализацию страны и максимально возможное привлечение прямых иностранных инвестиций, т.е. на создание “благоприятного инвестиционного климата” на базе современной рыночной экономики. 

     В ходе  “шоковой терапии” страна погрузилась в финансовый хаос, банки оперировали в условиях высокой инфляции, что привело к гонке процентных ставок, разгулу валютной спекуляции, торговле краткосрочными государственными ценными бумагами при слабой депозитной и капитальной базе. Погоня за прибылью без анализа кредитоспособности клиента усилила риски. По причине неотрегулированных отношений с внешним сектором долг вырос в 5 раз.

 Хунта вынуждена была начинать с финансовой стабилизации, т.е проводить антиинфляционную политику, которая, естественно, проводилась в духе монетаризма. Были введены высокие процентные ставки и установлены банковские резервы для уменьшения кредитной экспансии, но все это оказалось малоэффективным: царила “инерционная” инфляция в сотни процентов в год (прил.3.2). Денежная масса разбухла до 250% в год, инфляция  составила 500%, взлетели ставки по кредитам - в долгах оказались клиенты. Это затрудняло реализацию инвестиционных программ. Официальный обменный курс песо при его внутреннем обесценении оставался неизменным, доступ к иностранным займам был свободным. Это ослабляло производство. Неолиберальные  реформы на первом этапе дали отрицательный эффект. Однако полностью был ликвидирован бюджетный дефицит. К кризису 1982г. страна подошла с некоторым опытом и навыками коррекции, но в 70-х годах страна еще выбирала между открытостью и протекционизмом. Под нажимом промышленно - финансовой  буржуазии Чили решилась на полную  интеграцию в международное хозяйство, но подошла к такому шагу весьма осторожно.

    “Архитектором” чилийских реформ заслуженно признан министр финансов Эрнан Бихи Бучи, отказавшийся от механического перенесения заморских рекомендаций. Долго не смолкнут и споры об оценке деятельности А.Пиночета. Он первым масштабно демонтировал госсектор, но государство сохранило контроль над главными компаниями через КОРФО, у которой осталось пять промышленных объектов, нефтяная ЭНАП, угольная, металлургическая КАП, сахарная ИАНСА и компания по производству взрывчатки. Корпорация КОДЕЛКО возглавила контроль над медными месторождениями, отдав частному сектору рисковую геологоразведку. Главная часть стоимости основных и ведущих фондов, стратегические отрасли и инфраструктура остались под  контролем государства и вплоть до 1994г. не демонтировался сектор государственных банков развития, сыгравших важную роль в  “вытягивании” из кризиса проблемных банков[104].  

   При хунте норма инвестиций была низкой, 15-16%, но рационизировалось  производство и повысилась капиталоотдача. Денационализация длилась 20 лет, в ходе нее набирались опыта. В 1974-75гг. власти отдавали 241 предприятие владельцам, так как при С.Альенде национализация юридически не оформялась. С 1975г. объекты продавались. Приватизировалось около 100 фирм промышленной, торговой, банковской сферы. Рынок капиталов был выведен из-под опеки государства, но сохранен контроль за валютно-денежной системой. Средства от приватизации шли не на латание бюджета, а кумулировались в средне-долгосрочные перспективы. В 1978г. утверждено только 12 государственных филиалов КОРФО, остальные были проданы в частную собственность. С 80-х годов КОРФО стала ведущим координатором денационализации[105]. Не ущемлялись интересы мелкого вкладчика: пакет акций в 5-15% через прямую продажу по льготным ценам или бесплатно переходил трудящимся, военным, чиновникам. Делалось это во избежание рецидивов национализации. Кредиты на акции выдавались через КОРФО и предприятия. На бирже по базисной цене планируемого потока ресурсов приобретали контрольные пакеты пенсионные фонды (реформированные в 1981г.). Были передачи компаний коллективам[106]. Производительность труда в этих случаях росла. В 1976-81гг. на руках у населения еще были средства. Реальный уровень потребления семьи увеличивался на 10.1% ежегодно, но он  опережал рост ВВП (внешний долг вырос в 1981г. на $4млрд.). Дефицит торгового баланса составил $2.7млрд.[107], доля промышленности в ВВП - 30%.

   Прагматическим ответом на кризис 1982г. стала деприватизация 50 предприятий и их подготовка к продаже в частные руки через торги. Производился расчет минимальной и справочной цены, в качестве денег принимались и  облигации внешнего долга. Покупателя выбирали: учитывались не только цена, но и перспективы предприятия. По крупным объектам выставлялся  контрольный  пакет акций, остальное продавалось  на  бирже.

   Второй этап приватизации 31 компании 1985-89 гг. характеризуется взвешенностью. Объем продаж акций в 1988г. был эквивалентен 2.0% ВВП. Контрольные пакеты почти не продавались нерезидентам,но иностранные инвестиции поступали из-за высокого рейтинга Чили. Приватизация ставила целью укрепить национальные предпринимательские группы. Разгосударствление затронуло и банковскую систему. Предполагалось, что все кредитное дело будет функционировать на частной основе (КОРФО как учреждение государственного кредита сворачивало инвестиционную деятельность). Для того, чтобы частные инвестиции функционировали с максимальной отдачей, в стране было создано специальное учреждение - Банк по разработке инвестиционных проектов, подготавливающий специальную документацию для вкладчика капитала.

   Основным документом инвестиционной политики стал Декрет-закон №600 от 13.07.74г., декларирующий равные права резидентов и нерезидентов. Предоставлена гарантия ввоза/вывоза капиталов, перевода прибылей,  неизменный налоговый режим на 10 лет  компаниям, заключившим договор с государством, получившим статус иностранного инвестора. Регулирование зарубежного капитала и сроков инвестиций осуществляет Комитет по иностранным инвестициям (автономное ведомство, подотчетное президенту). Упрощено получение разрешения на инвестирование небольших сумм (до $5млн.). Закон защищает стратегические отрасли, устанавливает инвестиционные ограничения (в теле-радиокоммуникации т.п.). Инвестиции в кредитно-банковскую сферу требуют разрешения Генеральной инспекции банков и кредитных учреждений.

   Ст.4 Закона №600 (модифицированная в Законе №19207 от 25.03.1993г.) позволяет  вывезти капитал через год по сертификату Комитета по иностранным инвестициям. Порядок учреждения и функционирования иностранных компаний регулирует Закон №18046 от 22.10.1981г. Создан единый налоговый режим, но налог взымается поэтапно: сначала при получении дохода, затем при распределении прибыли или переводе через границу. Ежемесячный авансовый налог первой категории на перераспределенный доход - 15%, одноразовый налог второй категории - при переводе прибыли в  35%[108].

    Налоговый режим с налогом на прибыль в 42% гарантирован при статусе “иностранный инвестор”. При импорте средств производства, включенных в правительственный список,  инвестор освобождается от уплаты НДС (18%). Для компаний, инвестирующих $50млн., введены дополнительные льготы, срок инвестиций может увеличиться до 20 лет, если основной капитал репатриируется через 10 лет, перевод прибыли осуществляется после 5 лет и не более 25% от аккумулированных доходов (но потом перевод  не ограничен).

   Зарубежные инвестиции (в валюте, капитале, своп), поступившие в рамках программы конверсии “внешний долг-акция”,  регулируются Инструкцией ЦБ  об иностранной валюте гл. 14, 19 (май 1985г.). Ввозимые средства конвертируются в песо и регистрируются в ЦБ. Инвесторы, получив сертификат банка, могут репатриировать капитал и прибыль на условиях, установленных специальной инструкцией ЦБ, принятой на момент продажи валюты. Дискриминированы краткосрочные капиталы и операции банков. Предписано  депонировать 30% суммы краткосрочных вкладов иностранных инвесторов в чилийских банках на беспроцентный счет ЦБ на  12 месяцев или уплата 3% комиссионного сбора.

   В 1979г. в международной торговле был учрежден унифицированный 10% тариф, что  сразу негативно сказалось на производстве чилийской бытовой радиоэлектроники и на сельском хозяйстве. Политика обменного курса[109] влияла на экспорт. Но кризисы 80-х гг. принудили  власть к маневру: таможенные пошлины в 1988г. были подняты с 10 до 15%, в 1991г.-11%, а далее -7%. Со странами МЕРКОСУР к 2000г.  намечена их полная отмена. Таким образом чилийская экономическая система стала одной из самых открытых в мире.

   Проведена пенсионная и налоговая реформа параллельно с уменьшением социальных выплат, субсидий и льгот (кроме военных). До 1975г. налог составлял 7-40%, список освобождений составлял 164 страницы, а налог на куплю-продажу (8-24%) исчислялся по 130 пунктам[110]. Введение унифицированного налога с индексированной ставкой для поддержки стабильных налоговых сборов, расширение базы налогообложения, уменьшение бюджетных ассигнований на производство, поддержку частного сектора,  инфраструктуру и социальные отчисления позволило увеличить поступления на 4 пункта ВВП и дало возможность сдержать инфляцию. На рис.39 показана денежная динамика.

                 %

Составлено по: International financial Statistics,Wash.1977-1979

Рис.39 Темпы роста денежной массы в обращении и внутренний банковский кредит

  Комплексные реформы в Чили началась при инфляции 300-600%. В 1978г. она составляла уже 30%. С 1985г. действует стабилизационная программа Эрнана Бихи. Введено особое валютное регулирование путем минидевальвации и “ползучего курса” для  учета равновесия как внутренних, так и мировых цен, что повлияло на экспортно-импортную ценовую динамику, на процент по вкладам и кредитам, на степень вовлечения активов в оборот. Влияние внешней инфляции учитывалось через индекс цен по полному объему продаж чилийских товаров. Определялся весовой индекс соотношения этих цен, вырабатывался реальный и эффективный курс валют, определялась связь с таможенным тарифом, с процентной ставкой внутреннего рынка. В 1986-90гг. добавились своп-поступления: капитализацией внешней задолженности получено $3млрд. В условиях свободы выбора приложения капитала ТНК стали инвестировать лесную промышленность и деревообработку (30%), экспорт нетрадиционных рыбопродуктов и фруктов. Они предоставили свои торгово-сбыточнные сети на рынки США и Европы. Конверсия  долга проведена в акции телекоммуникаций и воздушного транспорта. К 1988-89гг. долг сократился  на $10млрд. (рис.40,41).

   $млрд.

Составлено по: по World Debt Tables[111]

Рис.40.  Нетто-перевод средств (разница между кредитами ТНБ и выплатами по долгу)

 

   Отраслевая структура чилийской экономики изменялась мало, главные структурные сдвиги проходили на уровне фирм, где приходилось выживать, а значит сокращать издержки и искать прибыльное приложение капитала. Сокращали штат, снижали  уровень зарплаты (хунта запретила деятельность профсоюзы и не было противодействия со стороны трудящихся).

          %

Источник:IMF, International Financial Statistics, Wold Bank, World Debt Tables[112]

Рис. 41 Бюджетный дефицит и долгосрочный долг в % к ВВП

 

  На предприятиях устанавливалась тейлористская система организации труда, шла компьютеризация и рационализация процессов делопроизводства, были введены нормы современного бухучета, отдавалось предпочтение быстрым и экономичным технологиям непрерывной производственной цепочки. Предприятия освобождались от вспомогательных цехов, вместо них возникли фирмы-субподрядчики и серия малых предприятий-спутников. Подобный процесс “распыления” национальной промышленной системы наблюдается в развитых странах и вызывает неоднозначную оценку[113]. Вертикальная производственная структура стала горизонтальной: вместо “пирамиды” возникла “сеть”, в центре которой оказались финансово-экономические группы, вокруг - много мелких посредников. На них и упали издержки от кризисов. Отрасли, малопривлекательные для частного инвестора (машиностроение, текстильная, обувная промышленность) стали депрессивными. Правительство принимало меры по защите национального производителя и сельского хозяйства от недобросовестной конкуренции, даже была спасена и ФПГ Эдвардса, акции которой по льготным ценам продали рабочим. Но в основном центрами технического перевооружения за счет частного капитала стали экспортные отрасли. Расширили позиции и традиционные сферы (рыбная, плодоовощная),  не требующие капиталовложений, но обеспечившие диверсификацию. В экспорте, к сожалению, так и осталось много изделий с низкой добавленной стоимостью.

  Чтобы отгородиться от ценовой лихорадки на медь и нефть, правительство перешло к системе “рамочных соглашений” с Всемирным Банком, что обеспечило стабильный платежный баланс. Цены на медь регулировались на уровне поставок, но благоприятно на экономике отразилось повышение с конца 80-х гг. ее конъюнктурной цены. Для развития экспорта леса были введены субсидии частных лесопосадок и это позитивно сказалось на всей отрасли: производство древесины выросло в 12.2 раза (с 1973г. по 1990г.).

 

        %

Источник: Anuario estadistico de  America Latina y el Caribe.Edicion de 1994.- Santiago,  pp.46-47.

Рис. 42  Динамика роста бедности в Чили в процентах

 

  Освоение новых рынков капиталов и товаров сочеталось с недофинансированием социального сектора, что вело к значительным социальным издержкам, особенно в период чистых неолиберальных реформ 1973-82гг. (рис.42). Здесь заниженыа доля государственных расходов в ВВП (16.2% в 1995г.) по сравнению с США, где этот показатель составляет 19.2% (что  в 2 раза ниже, чем в европейских странах)[114]. Многие экономические проблемы решались за счет биосферы. С позиции экологов “принятая под нажимом МВФ программа структурной перестройки, ориентирующая хозяйство на экспорт и обязующая стабилизировать финансы и выплачивать долги, привела к “экологическому демпингу”... Экспортные успехи Чили сочетались с массовой вырубкой реликтового леса юга страны и чрезмерного вылова рыбы для производства рыбной муки. Масштабы экологического ущерба от проектов не укладываются в обычные понятия”[115]. Однако нетрадиционный экспорт на наш взгляд способствовал развязке проблемы долга (долговая нагрузка не превышает 10%) и  реструктурации хозяйства.

   Социальные успехи реформ остались скромными. К 1990г. заработная плата только на 30% превышала уровень 70-х годов, а душевой прирост ВВП был отрицательным. Спад производства достиг отметки в 13-14%, обанкротилось 800 предприятий. Правительство вынуждено было принимать меры по поддержке населения, в результате чего безработица сократилась с 20% до 5.4%. Но доля бедных семей к завершению правления хунты выросла до уровня 40%, Чили приблизилась к странам “тропического пояса”. Городские слои, желая сохранить уровень жизни, переориентировались на мелкий бизнес или жизненный стиль яппи, что формировало индивидуалистический тип поведения.

   Годы“шоковой терапии” и “строгой экономии” отличались финансовой напряженностью. Но к 1984г. хунта преломила ситуацию, рост цен на сырье в 1986-87г., регрессивная социальная политика (низкие расходы на образование, здравоохранение) помогли  привлечь в страну внешние финансовые и технологические ресурсы и Чили стала демонстрировать динамизм. Постепенно отпала необходимость в диктаторском режиме. Ограничение политических свобод было целесообразно только тогда, когда оно стабилизировало экономику, когда перестройка зиждилась на шатком основании при отсутствии ресурсов и технологий.  Но тяжелые последствия социальных проблем достались гражданскому правительству Патрисио Эйлвина.

   В начале 90-х годов  инфляция составляла 6-12%. Были прекращены операции своп, проведена малая приватизация. Продавались небольшие пакеты акций крупных компаний. Выручка от приватизации составила $730млн. (1/2 прежних доходов), 7-14% экспортных поступлений уходили в уплату внешнего долга. Важное значение имело размещение ценных бумаг на международных рынка капиталов. Чилийские облигации на вторичном рынке долговых обязательств росли, но они уже не привлекали иностранных инвесторов. Инвестор предпочитал прямые инвестиции в Чили, в том числе и в виде традиционного капитала (валюты, технологий). В 1994г. было размещено $2млрд. инвестиций в ценные бумаги на рынке капиталов из общего числа прямых инвестиций в  $4.6 млрд[116]. В то же время были отрасли, инвестиции в которые запрещались или ограничивались. Существовал режим привилегий для тех компаний, которые инвестировали убыточные отрасли. Хозяйственные реформы шли рука об руку с реформами в кредитной сфере. Было принято новое банковское законодательство, расширен арсенал средств по санации банков и восстановлению платежеспособности компании-клиента банка его кредитованием, ужесточен контроль за иностранным капиталом. Резиденты, получившие иностранный займ, должны были резервировать часть сумм в ЦБ. Меры в финансовой сфере проводились комплексно, последовательно, взвешенно. Поощрялось развитие мелких вкладов и пенсионных фондов, но на рынке капиталов были ужесточены  правила игры.

   Валюта регулировалась путем опережающего роста доллара относительно внутренних цен. Основными факторами экономического роста провозглашались экспорт и социальная политика. С целью защиты внутреннего рынка приняты внетарифные ограничения на импорт  по образцу США, Японии, Европы. Усилена  помощь экспортноориентированным отраслям, поддерживается информационная инфраструктура, созданы государственные   стабилизационные фонды. В 1995г. развернуты программы субсидированная новых рабочих мест. Доход на душу населения вырос с $3710 (1992г.) до $5650 (1995г.), но разрыв в доходах  бедных с богатыми за тот же период поднялся с 36:1 до 40:1[117].

  Государство предоставило экономику экономическим агентам (в 60-е годы доля государства в общем объеме капиталовложений  превышала 70%, то теперь подавляющая масса инвестиций приходилась на частный сектор[118]), но усилило воздействие на стимуляцию внутренних накоплений и инвестиции, движение капиталов, услуг благодаря созданию эффективного механизма государственного регулирования с минимальным риском дестабилизации финансовой системы и добилось устойчивого  роста национальной экономики. Модернизация проходит трудно, но в Чили понимают, насколько важно сейчас развивать традиционные товарные сектора хозяйства.

  Усиление роли государства в процессе модернизации экономики предусмотрено комплексными государственными программами развития правительства Э.Фрея. Впервые были сформулированы основные задачи государства, в которые входило создание условий для эффективного развития внутреннего рынка, контроль за обеспечением равных возможностей доступа к субсидиям и кредитам всех участников экономического процесса, формирование инфраструктуры, необходимой для повышения конкурентоспособности фирм и компаний. Государство должно выполнять функции гаранта стабильности в правилах игры, установленных на рынке (макроэкономика, таможня, юридические и трудовые вопросы), устанавливать и контролировать экологические нормы и нормы качества жизни. В частные  руки и далее будут передаваться нерентабельные предприятия.

   Сейчас в Чили треть экспорта приходится на государства АТР. Экспорт меди составляет 40%  объема поставок. В Чили надежная финансовая система, положительно оцененная мировым сообществом, устойчивый инвестиционный климат. Инвалютные резервы страны превышают $15млрд., что превосходит запасы ряда государств. Финансовый рынок выдержал все биржевые цунами. Они воздействовали на экономику косвенно, поэтому запланированный прирост ВВП в 7% все же упал до 5.5%, возможно будущее снижение курса национальной валюты, но не более 11% за год. Мировые кризисы отразились на ценах чилийского экспорта и том, что после азиатского кризиса Япония снизила закупки (ее доля в экспорте Чили доходит до 16%, а стран азиатского региона -33%). Для страны важна сбалансированность международных расчетов. В области национальной экономики взят устойчивый курс на государственное регулирование экономических процессов и прекращение практики  чрезвычайных мер.

    Внешний долг страны составляет 34% ВВП,  81% - займы  частного сектора,  96% долга - средне- и долгосрочные обязательства, что является неплохим показателем. В 1997г. лишь 13% дефицита платежного баланса по текущим операциям составили процентные выплаты по долгу. В 1998г. половина прибыли иностранных инвесторов ($1.1млрд.) была вновь реинвестирована. Приориты политики - смягчение социального неравенства и программа планирования семьи: снизить прирост населения с 2.9% до 1.48%[119]. Новые выборы в  Чили в марте 2000г. привели к власти представителя левоцентристской каолиции Рикардо Лагоса. Больших неожиданностей в этом нет и обнародованная программа правительства не сворачивает происходящий политико-экономический  процесс. Декларируется  “переход от диктатуры к  демократии”, упрочение “тех идеалов, за которые боролся С.Альенде и его окружение”, “идеи социальной справедливости накладываются на сформировавшуюся рыночную экономику и либеральные ценности”, провозглашается цель: “к 2010г. превратить Чили в экономически развитую страну” [120].

 

2.2.2.Управление банковскими кризисами и банковская реформа

   Реорганизация банковской системы началась в 70-х годах в период финансового хаоса после ее массовых сбоев. Успеха политика не принесла, требовались комплексные стабилизационные меры, обуздание инфляции, нормализация  денежного обращения.

    Потребовались специальные долгосрочные программы оздоровления банков и сегодня в Чили эффективнейшая кредитная система аккумуляции сбережений и рационального их использования в национальной экономике и внешнем секторе. Курс на раскрепощение частной инициативы принес плоды в 80-х годах, но со стороны государства был налажен контроль за соблюдением банками правил игры. Из второго банковского кризиса 1982-83гг. страна вышла с окрепшими банками и перестроенной системой кредитов. Этому способствовали три принципа реформ[121]:

-не подорвать доверие к банкам (расплачивается тот,  кто выиграл от   рисковых  операций),

-пресечь сами  рисковые  кредитные операции,

-банковская реформа проведенная в комплексе с антиинфляционными мерами была признана самой главной  государственной задачей

 

   Накануне кризиса 1982г. финансовые обязательства перед ТНБ, включая счета движений капиталов, достигли 53% ВВП. В августе займы прекратились, платежи по долгам  превысили кредиты, начался отток средств из страны. В режиме вседозволенности банковские спекуляции достигли апогея. Взлетели ставки по кредитам.

  После неудачной попытки выйти из кризиса, в 1984г. власти принимают программу реорганизации банков. Инфляционный вариант обесценения вкладов не проходил, ибо заемщиками были не столько собственные граждане, сколько иностранные лица и много  обязательств было деноминировано в иностранной валюте. Это повышало ответственность властей. Для начала была усилена дисциплина, введен регламент банковской деятельности, строгие современные стандарты, углубилась система надзора. Со стороны ЦБ на поддержку жизнедеятельности национальных банков направлены значительные  кредиты. Параллельно был поставлен заслон на капитализацию банковских процентов, предоставляемых заемщикам-банкротам. Таким образом пытались заставить акционеров проблемных учреждений нести часть потерь, необходимую для приведения системы в порядок. Предусматривалась реструктуризация половины банковских долгов, которые индексировались с учетом инфляции. Банки должны были перевести ссуды и реструктурированный займ на баланс ЦБ и получить долгосрочные ценные бумаги центрального банка, а затем выкупать свои долги по цене продажи с процентами, накопленными на определенную дату. Центральный банк играл роль посредника, заимствуя средства у платежеспособных банков и помогая проблемным. Платежеспособным банкам пришлось сократить кредиты клиентам. Проблемные банки получили займ в облигациях ЦБ, распространяемых среди платежеспособных банков. Национализация банков и продажа не практиковалась ввиду ограниченности в средствах.

          %

 

Источник: Управление банков и финансовых институтов Чили[122]

 

Рис. 41. Доля кредитного портфеля ЦБ в процентах, направляемая на реструктуризацию банковской задолженности(объем кредитов ЦБ в процентах от всей суммы банковских кредитов, направляемых на выплаты  по реструктуризированной задолженности)

 

   Оздоровление проблемных банков строилось на выкупе своих долгов (программа bailout). Она эффективна при финансовых ограничениях, в отсутствии рынка банковских активов и нежелании регулирующих органов брать в управление банки-банкроты.  Неплатежеспособные учреждения оставались у хозяев. Бюджетный кризис (дефицит в 25% ВВП) был ликвидирован вместе с режимом С.Альенде. Де-факто сложился мораторий на международные займы. Но в Чили была проведена пенсионная реформа и на поддержку банков направили средства коллективных кредитных институтов, а для банков устанавили четкий график погашения долга. Рис. 41 демонстрирует степень внимания государства к  банкам в Чили в сравнении с Аргентиной, где использовалась та же схема, но банковская реформа не была приоритетом в действиях правительства. 

    Из состояния просроченных займов Чили полностью вышла только в 1992г. (банки стали чистыми кредиторами ЦБ). На протяжении реформ инфляция оставалась умеренной, реальные процентные ставки по кредитам и депозитам были положительными.

   В период кризиса многие банки брали займы в иностранных банках и оказались неспособными в дальнейшем заработать иностранную валюту для возврата долгов по  кредитам. Банки не могли обслуживать свои внешние обязательства и ЦБ взял на себя все риски, связанные с обязательствами в иностранной валюте. Инвалютные займы решено было конвертировать в займы в индексированных песо. Но уже в 1985г. возник  дисбаланс: инвалютные займы на балансе банков имели $2млрд., обязательства иностранцам, деноминированные в инвалюте (реструктурированные кредиты банкам США) - $6.3млрд (при этом обязательства в иностранной валюте выступили обеспечением активов в индексированных песо). Эти риски необходимо было нейтрализовать, для чего ЦБ выпустил деноминированные в инвалюте облигации и  предложил банкам займы в индексированных песо. Банки имели в активах и облигации, деноминированные в иностранной валюте и депозиты, выданные центральным банком в размере $3.6 млрд. Они взяли еще у ЦБ кредиты на $5млрд. в индексированных песо. Эта схема работала как для иностранных, так и для государственных и частных банков. Проблема просроченных займов была только у последних, они и воспользовались плодами данной программы. На их балансах оказалось займов в индексированных песо на $4.2млрд, внешних обязательств $4.6млрд, займов в иностранной валюте $1.3млрд., депозиты составляли $1.1млрд. В отношении к ЦБ они выступили кредиторами на сумму  $3.1млрд, дебиторами на сумму $3.8 млрд. По разным валютам банки оставались чистыми заемщиками по отношению к центральному банку (нетто-позиция по валютам составляла минус $2.8млрд). Государственные и иностранные банки выступили чистыми кредиторами, хотя по индексированным песо они были должниками. ЦБ, имея всю информацию о движении кредитов, возглавил управление долгами. Для этого вычислились затраты  реорганизации банковской системы, прикинули возможности внутренних и внешних источников финансирования. Был получен займ международных агентств. В 1987г. долговая нетто-позиция частных банков составляла  $4.4млрд, треть  долгов была покрыта кредитами государственных и иностранных банков центральному банку. ЦБ профинансировал банкам $1.2млрд.деноминированными в иностранной валюте облигациями. Оставшиеся  $3.2млрд были выделены из задолженности небанковским финансовым институтам и пенсионным фондам, для которых выпустили ценные бумаги на сумму $2.6 млрд. в национальной валюте. Во избежание инфляции попытались занять $600млн. у МБРР, МВФ, МАБР, но  иностранные источники на сей раз были щедры и выделили в три раза больше, поэтому кредиты были направлены и на оздоровление кредитных портфелей банков, и для уплаты внешнего долга. Банкам было дозволено продавать долги. Одновременно усилилась деятельность аудиторских служб и органов банковского надзора.

       %

Источник: IMF, International Financial Statistics[123]

Рис.42 Отношение депозитов частных банков в процентах к величине ВВП в Чили.

 

   Для реализации банковских акций был открыт внутренний фондовый рынок. Пенсионные фонды выкупили долги центрального банка в 1987г., так как видели  позитивный результат действий правительства в укреплении банковской системы (с 1984г. отношение “депозиты/ВВП” росло (рис.42). Частные банки тоже выкупали реструктурированные займы. К концу 1990г. Чили обрела эффективную банковскую систему, низкую инфляцию, макроэкономическую стабильность. Инвесторы убедились в безопасности активов, выделяли средства на реструктуризацию. И все же половина долгов (5%ВВП) была безнадежной. Банкротами остались гиганты Банко де Чили и Банко де Сантьяго. Их продали в 1987г.  вместе с государственной страховой компанией Институто де сегурос дель эстадо.

     Во время кризиса под контролем государства оказалось 40% активов банков, часть долга и все гарантии взяло на себя правительство. Политика монетаризма привела к подрыву устоев кредитно-банковской сферы и в результате оказалось, что паутина зависимости связывает национальные банки с иностранными. Эта тенденция существовала и ранее, было мозаичное переплетение с иностранным капиталом. Но в 60-70-х годах в Чили был всего один иностранный банк, теперь же наблюдалась настоящая экспансия зарубежных банков. Поэтому было принято решение после оздоровления кредитной системы, на втором этапе реформ, приватизировать банки и открыть их для иностранного капитала. Новые филиалы стали учреждать американские, европейские и некоторые азиатские банки. Спецкомиссия провела ревизию предпринимательского сектора, предоставляя займы и субсидии должникам, подготавливая таким образом приватизацию. В 1988г. в целях финансовой стабилизации временно прекращена выдача лицензий на создание новых национальных и иностранных банковских институтов, поэтому банки-нерезиденты стали приобретать акции национальных банков и действовали весьма активно, так, что в 12 финансово-экономических группах лидировали иностранные структуры, возглавил которые Сити бэнк[124]. Таким образом национальный капитал оттеснялся в арьергард.

     Третий этап банковских реформ начинается в 1985-86гг. Законом №18576 от 27.11.86г. внесены дополнения и изменения к процедуре санации и ликвидации банков, введены более жесткие нормы ликвидности. Отменено административное регулирование банковских депозитов и кредитов, разрешены неподконтрольные центральному банку инвестиционно-финансовые финансьерас и деятельность иностранных банков, число которых к 1990г. достигло 20. На них приходилась 1/5 срочных и сберегательных вкладов. В конце 90-х годов приватизированы страховые и инвестиционные компании. Таким образом в Чили иностранные банки получили свободу действий в рамках существующего закона. Внешняя открытость не означала утраты контроля со стороны государства над кредитно-банковской системой. Соблюдены права инвестора, созданы стабильные условия, осуществляется эффективная политика мобилизации материально-денежных ресурсов, используется мировая практика взаимодействия национального и иностранного капитала, что позволило осуществлять промышленные капиталовложения,  амортизирует влияние внешних кризисов и позволяет избежать расстройства кредитно-денежной сферы. В 90-е г. Чили впервые становится экспоротером капитала ($7.5 млрд.)[125] 

 

2.2.3. Иностранные инвестиции в экономике Чили

  Ключевым элементом экономической политики страны является широкое и успешное использование зарубежных капиталов в национальном хозяйстве. Закон об иностранных инвестициях N600 от 13.07.74г. является базовым законом в этой области. Законом №19207 от 25.03.93г. были снижены минимальные сроки инвестиций. Инвестиции в кредитно-финансовую сферу осуществляются по разрешению правительства и ЦБ. Что касается формы собственности, то здесь наложены ограничения: в банковском и страховом деле запрещены компании с ограниченной ответственностью.

  Капиталовложения нерезидентов, вкладываемые в кредитно-банковскую систему, регулируются общим законом о банках №252 от 04.04.60г. Нерезиденты имеют тот же доступ к внутренним накоплениям, что и национальные агенты. Привлекательны для них финансьерас, на долю которых приходится свыше 40% потребительских кредитов и 10% доходов финансовой системы Чили. Декрет-закон №3460 от 05.09.80г. установил нормативы банковской деятельности, включая объем и порядок формирования резервов, минимальный размер оплаченного капитала, пределы долговых обязательств. Закон об акционерных обществах №18046 от 22.10.81г. закрепил процедуру регистрации  коммерческих банков в акционерной форме и  формы иностранных кредитных институтов.

   Чили использовала систему “квазиналога” на иностранные ссуды, предусматривая обязательное резервирование доли кредита на беспроцентных счетах в ЦБ на период его погашения. Норма обязательного резервирования дифференцирована и уменьшается с ростом срока займа. Минимальный уровень при сроке погашения более трех лет. Деятельность взаимных фондов оговорена особо, так как их прибыль не соответствует приросту производства[126]. Закон №18657 от 1987г. разрешает учреждать “иностранные инвестиционные фонды” в форме акционерной компании из вкладов нерезидентов: юридических и физических лиц для покупки акций и облигаций чилийских компаний, котируемых на фондовом рынке страны. Существует ряд регламентаций по “иностранным инвестиционным компаниям”:

- акции, выпускаемые этими фондами, должны быть только именными, без права  передачи

-указанные фонды  контролируются Управлением по ценным бумагам и  страхованию

-к концу первого года  деятельности  не менее 20% размещенных активов должно быть  вложено

  в ценные бумаги акционерного общества открытого типа,  инвестиции в  акции с правом голоса

  не могут превышать 5%

 

  В финансовой структуре значительную долю занимают встроенные стабилизаторы: пенсионные фонды и страховые компании, инвестирующие в государственные ценные бумаги, ипотечные векселя, акции частных компаний, вклады в финансовых институтах.  Пенсии выплачиваются за счет накоплений на личных счетах граждан. К концу 1994г.  аккумулировано  $21 млрд. - 90% всех долгосрочных вкладов в частном секторе страны. Это в шесть раз больше объема наличной денежной массы. Разрешено создавать пенсионные фонды (с правом распоряжаться средствами) банкам, включая иностранные. Формирование открытой нерезидентам системы в сфере пенсионных фондов, страховых, фондовых операций идет медленно и осторожно в отношении масштаба допуска капитала.

   Законодательство, представляя благоприятные условия функционирования иностранного капитала, мобилизует дополнительные ресурсы, чтобы оградиться от негативных последствий чрезмерно открытой экономики. На рис.43 приведена структура поступающих инвестиций, а на рис.44 структура прямых инвестиций. Как видим, бум “нарождающихся рынков” коснулся и Чили, портфельные инвестиции к 1994г. выросли почти в 10 раз по сравнению с 1991г., но они составляли всего треть внешних инвестиций. Что касается прямых инвестиций, то в 1986-90гг. 50% иностранных капиталовложений шло по программе конверсии долга в акции чилийских предприятий нетрадиционного экспорта (более $3млрд.).  В начале 90-х годов возросли котировки внешних долговых обязательств на вторичном рынке, но даже когда конвертация потеряла эффективность, объем капиталовложений в реальный сектор нарастал за счет потока прямых инвестиций в рамках закона N600[127].

 

    $млн.

  

Источники:World Investment Report,1994,  p.87,  El Diario.Santiago, 20.01.1995; CEPAL.Balance preliminar de la economias de Ammerica Latina y El Caribe 1998.Apendice estadistico, cuadro A-12

 

Рис. 43. Структура иностранных инвестиций в Чили в млн. долл.

 

  Своих накоплений в Чили недостаточно и страна заинтересована в их увеличении. На рис.45 отражен процесс аккумуляции капитала через привлекаемые инвестиции. Как видим, страна старается “выдерживать” здесь некоторые пропорции.

    Наибольшую доходность иностранные инвесторы имели в 1983-86гг. -75.3%. Затем уровень падает в 1987-89гг. до 52.1%, 1993-95гг. -19.2%[128]. В Чили в хозяйственный оборот вовлечены все возможные средства, что по нашему мнению способствует развитию хозяйства. Здесь делают все, чтобы превратить иностранное финансирование в надежный инструмент экономического развития и избежать кризисных потрясений. Это возможно, если Чили в международной системе разделения труда интегрируется с развитыми странами. Акционерный капитал в банковской сфере уже способствует переплетению капиталов и развитые страны могут оказаться заинтересоваными в Чили как в равном и важном партнере. По рассчитанному нами рейтингу (27) положения Чили в мире среди 45 стран-лидеров (прил.1.3) страна весьма близка к Испании (24) и на восемь пунктов опережает Мексику и  Аргентину.

        $ млн.

Источник:World Investment Report,1994, p.87;   El Diario.Santiago, 20.01.1995.

Рис.44. Структура прямых иностранных инвестиций  в млн.долл.

.

Рассчитано нами[129]

Рис. 45. Коэффиц. “накопление/приток иностранных инвестиций по  Закону  №600”

 

   Размещение на Нью-Йоркской бирже идет с 1991г. в том числе и через АДР. В 1994г здесь мобилизовано $1.72 млрд, или свыше 1\3 капитала, поступившей в страну за год. На зарубежный рынок в 1994г. вышло 10 фирм, в 1995г. - 18. В 1994г. центральный  банк сократил минимально допустимую сумму размещения с $50млн. до $25млн. в промышленных компаниях и банках. Из-за мексиканского кризиса выпуск акций АДР был приостановлен на 6 месяцев, а в 1995г. ЦБ ограничил операции иностранных инвесторов с чилийскими акциями, приобретенными для последующей конвертации в АДР (вторичные сделки с АДР). Чилийские акции на Нью-Йоркской бирже котируются выше стоимости в стране, что стимулирует покупку акций в Сантьяго и перепродажу в США. Поэтому для контроля за движением фондовых ценностей при операциях с АДР инвесторам предписано внести на беспроцентный счет в ЦБ  страны депозит в размере 30% стоимости купленных акций или заплатить налог в размере 3% от суммы сделки. Эти же ограничения введены и в отношении краткосрочных иностранных депозитов в чилийских банках.

   Международный бизнес в стране выступает как партнер. В соответствии с международной классификацией Муудиз инвестор сервис риск капиталовложений в Чили оценен как ВВ1, что является первой позицией надежности по Латинской Америке.

      $ млн.

Источники: Statistical Syntesis of Chile, Santiago, 1993, p.46.    El Diario,  20.01.95

Рис.46.  Отраслевая структура предпочтений нерезидентов, инвестиции  в млн.долл. 

 

   На рис. 46 показана отраслевая структура направления инвестиционных ресурсов[130].  Больше всего их поступило в медно-рудную отрасль. Закон №19137 от 1992г. разрешил государственной компании КОДЕЛКО создавать совместные предприятия для разработки месторождений, что дало приток $2.5млрд. (1993-94гг.) На разработку месторождения Ла Эскондида вложен $1млрд., значительные инвестиции привлечены под проекты Ла Канделариа ($1.5млрд.), Эль Амбра ($1.2млрд.), Залдивар ($600млн.), Серро Колорадо ($600млн), а в обрабатывающей промышленности инвесторы предпочитают химическую, пищевую, деревообрабатывающую, целлюлозно - бумажную отрасли.

   В сфере услуг в 1988-94гг. капитал направился в телекоммуникации, банковское и  страховое дело. Иностранные банки приобрели контрольные пакеты акции местных кредитных институтов. Объем накопленных прямых инвестиций в банковской сфере составил $1.7-1.9млрд.,  8 банков контролировалось капиталом из США, 4 - Испании,  2 - Франции,  2 - Дании, по одному из Гонконга, Японии, Аргентины, 2 - ближневосточные. Консорциум Интернейшнл инвестор приобрел 33% акций Банко де А.Эдвардс,  финансовый консорциум англо-французской ветви Ротшильдов получил 40% акций Банко де индустрия и комерсио экстериор, испанский Банко Эспаньол де кредито -30% акций Банко О’Хиггинс, финансовая группа Саудовской Аравии Бин-Макфоз - 16% капитала Банко судамерикано, французский Креди Лионнэ купил Банко континенталь, а испанский банк Сантандер укрепился так, что занял третью позицию среди банковских групп Чили. Иностранный капитал представлен в ведущих банках страны, позиции его прочны.

   В марте 1995г. в 30 филиалах и банках с преобладающим иностранным участием и в  государственном коммерческом Банко де эстадо была сосредоточена треть резервов банковской системы. По объему кредитов лидировал Сантандер Чили и американские Сити бэнк и Бэнк оф Бостон. Местные банки уступают иностранным по объему активов и по уровню рентабельности ( 6.2% против 20.2%) [131].

   В  1996г. из-за слияний из 13 банков осталось только 9, в пяти из них доля иностранного капитала превысила 30%. Список чилийских институтов по капиталу возглавил Мегабанк (слияние банка О.Хиггинс с консорциумом из испанского Сентраль испаноамерикано, ФПГ Луксик, чилийского Банко де Сантьяго). Эта группа из коммерческого банка и 3х обществ потребительского  кредита владеет  17.4%  размещаемых средств ($7млрд), 23.2% чистой прибыли ($30млн.), и 16.2% капитала в резервной чилийской кредитно-банковской системе ($623млн.).

    Интересна судьба Банко де Сантьяго. В 1995г. он  лидировал  по объему долга перед ЦБ ($1.6млрд). Закон о задолженности от июля 1995г. установил максимальный срок выплат долга 40 лет, были даны квоты отчисления от прибыли для проблемных банков. Банки могли погасить долг и за десять лет, выпуская акции. Они также могли сливаться с кредитными институтами, которые согласны гасить их обязательства перед ЦБ. Банко де Сантьяго пошел на слияние. В 1996г. банк Осорно (слившийся с Банко консепсьон) выкупил контрольный пакет акций Банко де Сантьяго. Сантандер Чили, скупая акции, стал вторым по величине банком ($5.8млрд.), имея 14.3%  размещенных в стране средств и сумму прибылей $15млн. (12%).

    Успехи Чили в адаптации к новым мировым реалиям неоспоримы. Страна оказалась “неолиберальным пионером” и столкнулась с кризисом 1982г., в отличие от Мексики, с “иммунитетом”. Проблема займа позволила осознать организующую роль государства в экономике. Помогла и традиционная экспортная ориентация страны: здесь стали искать пути обеспечения спроса на чилийские товары и добились диверсификации экспорта. Кризис нерентабельности в ряде отраслей, работающих на внутренний рынок, удалось преодолеть мерами приватизации и рационализации производства, поэтому стагфляционную ловушку, вызванную одновременностью кейнсианского и классического кризиса, в Чили проскочили. Ставка на прямые инвестиций, усиление кредитной системы, концентрация капитала в финансовых группах и в пенсионной системе защищают страну от биржевых бурь. Но проблемы глобализации не сняты для стран второго эшелона. Как считает М. Делягин, мир  “не обуздал свое стихийное саморазвитие”[132]. По его мнению с 1997-98гг. конкуренция в мире усиливается и ее выиграют владельцы метатехнологий. Старые технологии, продукция, сырье, на экспорте которого строится хозяйственная жизнь, и далее будет дешеветь. И если многие страны, затратив в ХХв. на догоняющее развитие огромные усилия, приблизились по уровню жизни к индустриальным, то из-за нарастания технологического разрыва они могут потерпеть поражение в глобальной конкуренции, стать обреченными на вымывание ресурсов, так как прогресс развитого общества идет за счет деградации культуры других сообществ, и это превосходят все их выигрыши. Возможно это так, геопролитики всегда выбирают крайний вариант из букета возможных. Есть и другие тенденции в мире, в частности стремление строить международные отношения на сотрудничестве и взаимопреемлемых условиях существования. И в этом контексте у Чили будут неплохие шансы. Рассчитанный нами рейтинг созвучен выводам специалистов ИЛА РАН о том, что “в целом, в долгосрочной перспективе Чили в отличие от многих других страна региона имеет хорошие шансы выйти на уровень развития, приближающийся к уровню развития центров мирового хозяйства”[133].

 

2.3  “Периферийный реализм” и проблемы аргентинской кредитно- 

                                        банковской системы

 

Характеристика модели:

    В соответствии с приростом ВВП в 1991-1996гг. ЭКЛАК включила Аргентину в разряд стран “развивающихся динамично, но нестабильно”. По сумме долга страна находится в группе “тяжело обремененных”[134]. Здесь все еще не нашли оптимального соотношения между рыночным либерализмом и рыночным регулированием, не созданы мощные бизнес-структуры, остался традиционным тип экспорта. Несмотря на то, что суммарный душевой ВВП в Аргентине составляет $9000, что является высоким показателем, не создан “гуманный капитализм”, конкурентный  и эффективный. Авторитарные методы управления, технократические подходы, “чрезвычайщина”, слепое следование рецептам МВФ, традиции “привилегированного потребления” (Р.Пребиш), жизнь “в кредит”, политическая эклектика хотя и сделали аргентинскую перестройку быстрой, но, как отмечают специалисты ИЛА РАН, “судъба идеологии неолиберализма пока под вопросом”[135]. Коррективы в экономическую политику вносились, но они всегда запаздывали. Произошло разрушение социальной сферы, пенсионной и банковской системы, затянувшееся кредитование государства со стороны ЦБ вызвало гиперинфляцию. Только в период властных полномочий К.Менема либеральная политика проводилась в координации с запоздалыми антиинфляционными мерами и не всегда продуманными комплексными преобразованиями. Был найден эффективный способ борьбы с инфляцией,  Д.Ковальо вправе этим гордиться (не случайно он рекомендовал его России). Однако из $14млрд, поступивших по каналам приватизации от иностранных инвесторов, половина средств ушла на фондовый, в основном спекулятивный, рынок. У страны высокий уровень зависимости от внешних источников финансирования, и это “слабое звено в новой аргентинской модели”[136]. Средства от приватизации уже исчерпаны, а модель так и не выработана,  долговая зависимость не сократилась. В 1997г. внешний долг в 4 раза превысил доходы от экспорта ($28млрд), выплаты по процентам составили 25%. Не высок рейтинг  Аргентины в оценке МВФ, ВБ, ВТО. По всей видимости главные преобразования еще впереди, здесь велика оппозиция, стремящаяся противопоставить нынешнему курсу “сбалансированную, социально справедливую рыночную экономику”[137]. Неолиберальную трансформацию осуществляли:

1976-83гг. - военный режим  генерала  Х.Виделы

1983-89гг. - правительство  Р.Альфонсина (Гражданский радикальный союз)

1989-1999гг. правительство К Менема (Хустисиалистская партия)

с10.12.99гг. - правительство Фернандо Де ла Руа (лево-центристская каолиция Гражданский радикальный союз и Фронт солидарной страны)

 

2.3.1. Неудачные реформы 1976-1989гг.

 

    Аргентинская экономика тяжело восприняла внешние потрясения. В 1976-83гг. на волне ее расстройства установился военный режим, перенявший вариант “шоковой терапии”. Как и в Чили были свернуты социальные программы, но бюджетный дефицит не был преодолен. “Экономисты в мундирах”... привели хозяйство в такое состояние, которое многие аналитики сравнивали с последствиями, оставленными войной”[138]. Говорили о “деиндустриализации” страны. Как и в Чили ставка была сделана на привлечение внешних финансовых ресурсов. Со средины 70-х годов начинается бум американского портфельного и ссудного капитала, чему содействовал либеральный Закон об иностранных инвестициях N21382 (1976г.), провозгласивший равенство иностранного и национального капитала, свободный, необлагаемый налогом перевод за границу прибылей, не превышающих 12% на вложенный капитал. В случае временных запретов ЦБ на вывоз валюты иностранным вкладчикам гарантировалось адекватное количество ценных бумаг внешнего долга. “Национальным” считалось предприятие с 51% участием в капитале местных инвесторов. По Декрету об иностранных инвестициях 1980г. поднят “потолок” капиталовложений до $20 млн., на которые не надо разрешения правительства, а  Закон о чрезвычайных мерах в сфере экономики N23697 (сентябрь 1989г.) отменил и это. Зарубежным инвесторам позволено участие в биржевых операциях, приобретение до 20% акций местных предприятий. Декрет N1225 ноября 1989г. освободил на 6 лет зарубежные капиталовложения от спецналога, установленного Законом N21382[139].

  Эти инновации проводились параллельно с либерализацией кредитно-финансовой системы. Если добавить сюда традиционные черты аргентинской буржуазии, даже мелкой, “жить взаймы”, практикуемый в стране культ денег, роскоши, слабый интерес к модернизации производства, финансирование ипотечных операций за рубежом, покупку иностранных ценных бумаг и другие факторы чрезмерного потребительства, становится понятным феномен роста внешней задолженности при правлении военных в среднем в 3 раза. Предприятия госсектора также предпочитали внешние займы, не заботясь о своих  обязательствах. Так, сумма задолженности ЯПФ достигла $6млрд. Доля государства во внешнем долге выросла с 50% до 75%. При этом при военных приватизировали только 150 мелких предприятий, ранее национализированных государством для сохранения рабочих мест[140]. Распахнутая вовне экономика оказалась уязвимой, увеличение процентных ставок по кредитам ТНБ стало для страны бедствием. За рубеж ушло $40млрд. Долг банкам США в финансовых обязательствах накануне кризиса 1982г. составили 24%ВВП[141]. Возник банковский кризис из-за несоответствия ссуд ресурсам, завышенной процентной ставки по кредиту, инфляции и неплатежеспособности заемщика. В 1981г. принимается Программа по оздоровлению банковской системы и актуализируется проблема ее модернизации.

    Начало правления президента Р.Альфонсина (1983-1989гг.) совпало с кризисами. Упали цены на экспортные товары, основной источник валюты. Усилилось фискальное воздействие МВФ на социально-экономическое развитие. Как в Чили и Мексике правительство оказалось на перепутье. Возникла дилемма: либо жесткий протекционизм, либо абсолютная либерализация с рынком кредита, товара, валюты, ценных бумаг, налоговыми, административными, банковскими, валютными, приватизационными процессами. Под нажимом промышленной и финансово-спекулятивной буржуазии и МВФ была принята его универсальная Программа стабилизации, однако властям не удалось с ее помощью преодолеть имеющиеся хозяйственные неурядицы.

    Дестабилизирующим фактором была галопирующая инфляция (в 1989г. она составила 4923%[142]). Правительство провело анализ европейского опыта борьбы с инфляцией и 14.06.85г. обнародовало дефляционную программу “Аустраль” как модифицированный рецепт “шоковой терапии”, проведенный одновременно с денежной реформой[143]. Ранее в 1983г. была 10000-кратная деноминация песо. Теперь аустраль заменял 1000 песо. Были заморожены цены, тарифы и зарплаты, что привело к сокращению слоя малых и средних предпринимателей. Социальные институты перонистов размылись, разрушалась система пенсионного обеспечения. Разбух теневой сектор и “сектор выживания”, слабели профсоюзы. Кануло в лета былое благополучие, в стране, где не было безработных, появились незанятые[144]. В 1985г  прокатилась первая волна протестов.

   Сократился импорт, ощущалась нехватка инвестиционных ресурсов, сохранялся бюджетный дефицит. Производство было загружено только на 25%, из-за неразборчивой финансовой политики государства предприятия госсектора утратили динамизм. В 1987г. цены пошли вверх, инфляция составила 175%. Правительство принимает план ”Весна” (по аналогии с бразильским “Лето”): урезаны госрасходы, девальвирована национальная валюта, повышены тарифы на услуги госпредприятий, проведена либерализация промышленного импорта, урезаны  жилищные  программы  Ипотечного банка.

   Госсектор представлял удручающее зрелище. По данным аргентинского экономиста Р.Фредиани с 1974-1986гг. суммарный дефицит 305 предприятий составил $28млрд., т.е.свыше половины внешнего долга страны[145].  В средине 80-х годов 78.5% бюджетного дефицита давали государственные предприятия. Убытки от железнодорожного транспорта  оценивались в $1.3млрд. в год, общие потери от госпредприятий - $5млрд. (8%ВВП). Менеджмент государственных предприятий не отвечал требованиям эффективности, ибо администрация была “некомпетентна и часто продажна”[146]. Переукомплектованность кадрами, завышенная зарплата, политический патронаж, а не эффективность определяли быт предприятия. Численность бюрократической прослойки и разных экономических и социальных служб в два раза превосходила число работников, занятых на производстве.

    Банковский кризис добавил “масла в огонь” инфляции. Из-за бюджетного дефицита правительству не удалось провести оздоровление банковской системы, хотя здесь, как и в Чили всем коммерческим банкам предписали передать ссуды в ЦБ в обмен на его облигации. Система строилась на выкупе своих долгов проблемными банками по цене продажи их центральному банку с процентами, накопленными на определенную дату. Но из-за того, что ЦБ не был автономным учреждением и финансировал дефицитный бюджет, система расшивки банковских проблем не сработала, ссуды, полученные от банков уходили на бюджетные цели (рис.41). Правительству не хватало неинфляционных средств для расчетов с держателями обязательств и для  закрытия неплатежеспособных заведений.

   Просроченные займы деноминировались в национальной валюте. Планировали провести рекапитализацию частных банков, отодвинув срок возврата кредита[147]. Чистая  кредитная позиция центрального банка в 1982г. составила 12% (т.е. 88% кредитов ЦБ оплатили сами банки). Кредиты проблемным банкам выдавались из средств обязательных резервов на банковских счетах. Банки выступали чистыми кредиторами ЦБ, но банковские реформы не были приоритетом в деятельности правительства (кредиты госсектору увеличились с 11% ВВП в 1982г. до 27%ВВП в 1983г). Банковская система ослабевала  (рис.47).

     % ВВП

Источник: IMF, International Financial Statistics[148]

Рис.47.  Отношение депозитов в % к ВВП в Аргентине

 

    Власти решали банковскую проблему за счет их вкладчиков. Был установлен потолок процентных ставок по банковским кредитам за период, когда  инфляция  составляла  500% в год, что снизило стоимость заемных средств с 51% ВВП(1982г.) до 39% ВВП(1984г.). Реальные проценты по депозитам были с минусом (-50%), но акционеры физически не утратили собственность. Выкупить проблемные банки никто не мог. Доля депозитов упала до 14%ВВП (1985г.), вкладчики покидали систему. В 1986-87гг. был период низкой инфляции и краткосрочные депозиты вернулась на докризисный  уровень, но  в 1988-89гг. кредитные банковские средства вновь пошли на покрытие бюджетного дефицита. Депозитная база банков сократилась вдвое к докризисному уровню и не вернулось назад.

    Правительство делало ставку на увеличение экспорта. В 1987г. страна вступила в ГАТТ. Но развитые страны лишь на словах были сторонниками “свободного рынка”, а на практике центры, захлестнутые проблемами современного мирового финансово-экономического кризиса, усилили политику агрессивного протекционизма (они стали субсидировать собственное сельское хозяйство, вводить высокие таможенные барьеры вопреки предписаниям теории “сравнительных издержек”). Это вызвало “сырьевой” кризис Аргентины. Экономика теряла управляемость, внешний долг в 7 раз превышал стоимость товарного экспорта и составил 3\4 ВНП. По душевой сумме долга страна вышла в лидеры[149]. Только на уплату процентов по долгу уходила 1/3 валютной выручки. Все, что удалось сделать в это трудное время - заключить договора о капиталовложениях с Италией ($5млрд.), Испанией ($3млрд). Страна пошла также на укрепление  МЕРКОСУР.

  Только к 1988г. была осознана роль приватизации как первоочередной меры по снижению финансовой нагрузки на государство. Первоначально разгосударствление не затрагивало промышленный костяк, но был принят пятилетний план приватизации с учетом капитализации долговых обязательств в $1.9млрд. В конверсии долга участвовали Кока-Кола, Интернейшнл пэкерз и  лица, заинтересованные в рефинансировании долга.

   Производство продолжало падать. В 1988г. на вторичном рынке аргентинские обязательства котировались по самой минимальной стоимости в 30% от номинальной[150]. План “Аустраль” не состоялся, бегство капитала составило $5-6млрд. в год. Три  деноминации денег ничего не дали, огромный внешний долг перешел в долг  внутренний, что подогрело инфляцию. Дефицит бюджета вместо планового 2.5% ВВП превысил 6%. Вновь были урезаны социальные расходы, часть предприятий госсектора пустили на продажу.  В 1989г. курс аустраля, прожившего 4 года, составил к доллару 210, всплеск цен - 3000-5000%. Надвигалась очередная девальвация, власти оказались несостоятельными в своей политике кредитно-денежного регулирования.

   На досрочных выборах 14 мая 1989г. Радикальная партия потерпела поражение. Военные вновь пытались сделать переворот. В стране, отличающейся стабильно высоким рейтингом коррумпированности подбор компетентных госслужащих затруднен, в аппарат попадают либо лояльные патрону лица, либо харизматики. На этот раз на неопопулистской неолиберальной волне пришел к власти Карлос Саул Менем, лидер перонистской партии, который и начинает курс комплексных неолиберальных реформ.

 

2.3.2.  “Новые правила игры” администрации  К. Менема

    Карлос С.Менем начинает глубокие реформы в координации с антиинфляционными мерами. Он получил от предшественников неустойчивую национальную валюту, низкую норму накопления, высокий уровень внешней задолженности при отчислении на ее обслуживание 40% валютной выручки от экспорта (что мешает даже простому воспроизводству)[151]. Половину долга создал госсектор, который пришел в расстройство: убыток от него в 1989г. составил $5млрд. Из трех форм обновления госсектора (реформа, полная и частичная ликвидация) под нажимом внешних кредиторов избрали тотальную приватизацию, что не вполне оправдано с позиции внутреннего функционирования: некоторые предприятия  прибыльно работали в рыночном режиме.

    К началу 1990г. на вторичных рынках ценных бумаг упали котировки банковских долгов до 12% от номинала[152]. Власти вынуждены были искать механизмы преодоления бюджетного кризиса. Хотя К.Менем принадлежал к партии, создававшей госсектор, он пошел на самые радикальные реформы. Министром экономики, общественных работ и услуг был назначен Д.Кавальо, окончивший Гарвардский Университет, технократ, бывший президент центрального банка и министр иностранных дел. Основу курса “Новые правила игры” составил пакет: приватизация, либерализация, иностранные инвестиции, налоговая реформа, укрепление национальной валюты, утвердили список подлежащих продаже или сдаче в концессию убыточных государственных компаний или части их активов. Практика осуществления мер была следующей:

1. Приватизация и привлечение инвестиций.

  По обновленной программе приватизации продавался транспорт, монополии ЭНТЕЛ (телефонная связь) и Аэролинеас Архентинас, разгосударствлялись сталелитейные предприятия, нефтяная промышленность, компании по энерго - и водоснабжению, железные дороги, метрополитен, нефтепромыслы, электроэнергетика и энергоснабжение, неиспользованные сооружения и стройки, земли, гидроэлектростанции, промышленные предприятия, сфера услуг, кредитно-финансовая отрасль (на практике было продано все, даже предприятия Национальной обороны, зоопарки, кладбища и ночные клубы[153]). Перед приватизацией предприятия сокращали избыточный персонал, преобразовывали в акционерное общество, долги переводились на счет государства. При продаже помимо наличных денег принимались облигации аргентинского внешнего долга. Министерство общественных работ, неудачно осуществивщее первый этап приватизации, было упразднено и программу возглавило Министерство экономики. Продажи стали упорядоченными и гласными, привлекались эксперты и представители Мирового Банка. Поощрялась активность иностранных инвесторов, для этого в рамках Министерства были созданы специальные структуры, оказывающие потенциальному инвестору прединвестиционные услуги. Допускались  вложения разнообразного характера (в любой валюте, в форме оборудования, в долговых обязательствах, товарных запасах и т.п.). Это сделало аргентинский рынок привлекательным для притока туда зарубежных инвестиций.

    На торги выставлялись контрольные пакеты акций для крупного частного инвестора, поэтому инвалютные поступления от приватизации достигли $11млрд., (7 место в мире). Вкладчики США составили 46% покупателей активов в 1994г.[154]. Рост доходности прямых капитальных вложений США поднялся с 8.2 до 18.4%[155]. Инвестиционная деятельность в иностранной и национальной валюте в форме оборудования, технологии, товарных запасов, долговых обязательствах внешних займов выросла с $1млрд.(1989г.) до $6.3млрд.(1993г.). В ходе приватизации 28% собственности перешло нерезидентам из США, 24% - из Испании[156]. 3/5 активов в “новых” частных предприятиях были транснационального происхождения. В 90-х годах существенные позиции заняли предприниматели из соседних стран, в частности в энергетике -Чили. Пик прямых частных инвестиций пришелся на 1993г., когда иностранный капитал  наиболее активно участвовал в конверсии “долг-акция” аргентинских предприятий и в процессе приватизации (рис.48). Иностранные инвесторы не столько создавали новые предприятия, сколько скупали госсобственность (в 1995г. покупки составили 49%). Из $14млрд. инвестиций 1989-1993гг. $6.6млрд.  получено  от приватизации[157].

       $млн.

 

Источник:  World Investment Report, New York.-1995, p.71; CEPAL.Balance preliminar de la economias de Ammerica Latina y El Caribe.- 1998.Apendice estadistico, cuadro A-12

 

Рис.48.   Приток прямых частных инвестиций в Аргентину в млн.долл.

  

   При таком высоком переводе капитала по данным Национальной комиссии по ценным бумагам 55% его пошло на фондовый рынок. 13% капитала было направлено на развитие связи, организацию холдингов - 8.6%, в нефтяной сектор -7.9%, банковское дело - 3.2%, энергетику - 1.4%, пищевую промышленность - 1.3%, металлургию - 0.5%. Государственными остались объекты инфраструктуры. В ходе приватизации было получено $10.36млрд. наличными и $10.2млрд в облигациях внешнего долга, выпущенных в рамках плана Брейди. Стоимость проданных в 1990-92гг. госпредприятий - 3.5%ВВП, в 1988-93гг. доля капиталовложений, осуществленная покупкой госпредприятий, составила 49.5-77.8% от суммы прямых инвестиций. Приватизация как источник средств  исчерпана.

  Приватизация преследовала целью выход из бюджетного и долгового кризиса, о производственной целесообразности думали в последнюю очередь. О ней думали новые владельцы собственности. Безвозмездных передач предприятий в Аргентине не было. “Пожарные” меры вынуждали проводить разгосударствление в ускоренном темпе, в недифференцированном режиме, при заниженных ценах продаж. Новыми владельцами оказывались часто государственные компании, правда иностранные. Их избирательность усилила степень монополизации экономики и состязательности приватизированных предприятий ожидать не стоит. Для участия нерезидентов в приватизации требовался запрос в госкомитет и регистрация в Реестре иностранных вложений Министерства экономики. С 1989г. нерезиденты получили равные с национальными компаниями льготы и права, включая перемещение прибыли. Министерство оказывало иностранному инвестору прединвестиционные услуги. Но такие условия провоцировали скупку земли и недвижимости (прибыль от нее здесь в 3 раза выше, чем с США).

    П.Гершинов отмечает, что в отношении частных предприятий после приватизации выявился “двойной стандарт”, усиливающий отраслевую дуальность индустрии. Появился “новый” высокорентабельный сектор в сфере услуг и нефтедобычи, где наблюдался прилив транснационального капитала, и “старый” сектор, возникший на этапе импортозамещения, зависимый от зафиксированного к тому времени  курса валюты[158].

2. Проблемы фондового рынка.

   Интенсивные структурные преобразования стимулировали рост фондового рынка. Рынок ценных бумаг Аргентины конформен рынкам Мексики и Бразилии, а диспропорции в экономике страны таковы, что она реагирует на биржевые и ценовые встряски даже азиатского региона.На рис.49 показана  капитализация латиноамериканских “нарождающихся рынков”. Темп роста здесь с 1990 до 2000г. в 2-3 раза выше, чем в индустриальных странах[159]. Биржа Буэнос-Айрес - 3-й центр биржевых операций на континенте с ежедневным оборотом $75-85млн.[160], но в отличие от Мексики 95% котировок первоначально здесь давал сектор корпоративных ценных бумаг, большая часть которых направлялась в самые динамичные отрасли и экспортное производство. Несмотря на инвестиционный характер капиталов, долговые облигации и государственные ценные бумаги вызывали наплыв “горячих денег” и вскоре структура стала ухудшаться, создавая предпосылки финансовых кризисов (макроэкономическая стабильность зависела от состояния платежных балансов, крупные дефициты которых по текущим операциям часто покрывались за счет летучего капитала). На рис.50 показан рост облигационных эмиссий.

    $ млрд.

Составлено по: FIBV Annual Report and Statistics 1994.-1995;  Emerging Stock Markets Factbook.-1995

Рис.49.  Объем капитализации фондовых рынков в млрд.долл.

 

    С 1991-94г. усилилась биржевая и небиржевая деятельность, объем биржевых операций 1989г. составил  $4млрд., 1994г. - $43млрд. В рейтинг-листе лондонского журнала Юромани  Аргентина поднялась до 49места (1994г.). Но в структуре фондового рынка повышена доля “кочующего капитала” из-за высокой доходности операций с ценными бумагами, с 1993г. превысившей доходность мексиканских сете (рис.51). В 1993г. средний рост курса акций на фондовой бирже Буэнос-Айреса составил 49%, объем стоимости циркулирующих здесь ценных бумаг более 20% ВВП. Это спровоцировало краткосрочный банковский кризис 1994-95гг., когда вслед за мексиканским обвалом в Буэнос-Айресе объем операций упал на 40%. За три месяца после биржевого обвала в Мексике отток краткосрочных инвестиций из Аргентины составил $4млрд., а валовой продукт - 3.1% в 1993г против 8.3% в 1994г.[161]. В начале 1995г. финансовые показатели капиталовложений были с обратным знаком. Спад прямых инвестиций достиг $1.2-2млрд., а в 1996г. $7-8 млрд. Ежедневный мировой спекулятивный оборот в $1трлн. превосходит ВВП крупных стран. Из-за кочующих денег фондовая биржа непредсказуема: вместо плановых инвестиций в 4% ВВП в производство  поступило 1.5%, а ВНП упал на 5%, что больше, чем в 1982г.

           $, млн.

Источник: МВФ, отдел изучения восходящих рынков[162]

Рис.50 Объем  эмиссий гособлигаций в Мексике и Аргентине в млн.долл.

      

      %

Источник: МВФ, отдел изучения восходящих рынков[163]

Рис. 51 Доходность гособлигаций Аргентины к ставке либор и сeтe в % годовых

 

     Волны декапитализации прокатились и после “эффекта текильи” в 1995г. В конце ХХв. трудности любой экономики отражаются на мировой системе через колебания курсов акций, валют и т.п. Достаточно небольших капиталов, чтобы вызвать неконтролируемый переток. Аргентину задевают буквально все биржевые кризисы: и  “эпидемия азиатского гриппа” и “эффект русского медведя” и “эффект бразильского домино”, и лихорадка на Нью-Йоркской бирже[164]. Биржевые курсы падают, но приток прямых инвестиций не сократился,  хотя отмечено общее ухудшение показателей долговой нагрузки.

     Аргентина страдает не столько от бегства спекулятивного капитала, сколько косвенно, “небиржевым” образом, из-за перераспределения доходов в мировой экономике. Самыми опасными считаются долговременные последствия азиатского кризиса. Понижение курсов валют азиатских стран привело к тому, что их “подешевевший” товар идет в Латинскую Америку и поставляет под удар традиционные отрасли производства. Поэтому Аргентина активизировала исследования по антидемпинговой политике в области предметов массового потребления. Российский обвал усугубил хрупкую ситуацию, возникшую под влиянием азиатского кризиса: пришел в движение валютный рынок Бразилии. Но Бразилия является наиболее важным участком созданного в 1991г. интеграционного блока МЕРКОСУР и ее рынок важен для Аргентины. Ее доля поставок - 26%. Из-за ухудшения конъюнктуры бразильского рынка сократился аргентинский экспорт автомобилей[165]. Девальвация реала в январе 1999г. и его “плавающий курс” воздействуют на Аргентину через дешевые бразильские товары. Через МЕРКОСУР осуществляется сотрудничество Аргентины в машиностроении, металлургии, отраслях высоких технологий, в него вовлечены Групо Архентино и Груп Бразил, кризисы сказываются на уровне отдельных компаний и предприятий, которые объединили капиталы и пакеты акций, сформировали договорную базу. Неурядицы у соседей не способствуют стабильной поставке нефти, газа, зерна и под угрозой оказался саммит в г.Форталесе (декабрь 1997г.) по поводу введения единой валюты в МЕРКОСУР. Уже в 1999г. возникли споры по поводу типа общей валюты (гаучо или доллар). К.Менем после кризиса в Бразилии высказался за долларизацию, отрицая создание валюты по образцу евро. Между Аргентиной и Бразилией обострились идейные противоречия[166]: Аргентина, признавая “факт однополярности мира”, придерживаясь принципов “периферийного реализма” К.Менема и установки академиков на “примыкание к миру избранных”,  идет на  “десуверенизацию”, на добровольный отказ от части своих прав в пользу международных договоров, ООН, ОАГ, НАТО, в пользу широкого сотрудничества с США и странами Запада в противоположность Бразилии, к которой присоединяются Чили и Мексика, защищающих невмешательство во внутренние дела государства. Аргентина стремится усилить ориентацию МЕРКОСУР на США, Бразилия выступает за скорейшее создание зоны свободной торговли,что не вызывает одобрения США. 

    В то же время Аргентина принимает односторонние меры по защите рынка, повышая таможенные тарифы по отдельным товарам, но выход ее из группировки не намечается, так как именно благодаря МЕРКОСУР экспортерами капитала стали Аргентина ($2.9млрд.), Бразилия ($1.4млрд), Чили ($7.4млрд)[167].

   Рынок ценных бумаг Аргентины отличается “медвежьим” трендом и кредитным рейтингом спекулятивного уровня “Ва3”[168]. Разница между доходом Брейди бондз и облигациями Министерства финансов США возросла с 2 до 4.5%, вырос риск дефолта. В целом это отражение замедления прироста экспорта вследствие изменения цен на мировом рынке. Экономический подъем страны снова под вопросом. Власть вынуждены принимать антикризисные меры, что и определяет поведение Аргентины в МЕРКОСУР.

3. Налоговая реформа.

   Удачная налоговая реформа 1994г. позволила поднять сборы бюджета в 15 раз[169]. Налоги разделили на федеральные и местные. Из 25 налогооблагаемых позиций оставлено 5: НДС (18%), налог на прибыль, недвижимость, акциз и подоходный налог. В сумме - 30%. Облегчены сборы с малого бизнеса, где было 70-80% “уклонистов”. Но до сих пор при утверждении бюджета Национальный конгресс обсуждает лишь расходные статьи. Доходная часть так и не прогнозируется, что оставляет нишу для коррупции. Не обоснованы налоговые льготы офицерам, госслужащим.

4. Денежная  реформа: план конвертируемости национального денежного знака

   Правительству Д. Кавальо достался итог накопленных противоречий: Аргентину считали страной с “хаотичной финансовой системой” (Файненшл таймс), с “массовым неподчинением финансовой политике” (Нью-Йорк таймс)[170]. Приведенная в действие программа укрепления национальной валюты (Plan Convertibilidad №23928 от 01.04.91г.) позволила сбить гиперинфляцию до уровня  16% в 1992г., а в 1991г. получен индекс динамики цен ниже 1% (см. прил.3.2) и устойчивый неизменный курс песо. Сальдо бюджета пошло на небольшой актив. По Плану конвертируемости 10000 аустралей обменяли на 1песо, привязанный к доллару и котируемый по его паритету. Закон ограничил объем денежной эмиссии центрального банка величиной золото-валютных резервов государства. Увлечение политикой недооценки национальной валюты по отношению к мировым денежным знакам (“currency board”) привело не к улучшению платежного баланса, как это мыслили власти, а к сдерживанию экономического роста, потому что интересы национальной экономики не вписываются в динамику курсовых изменений инвалют в течение длительного времени. Д.Ковальо понимал важность стабильности и управляемости песо и один из первых вернулся к финансовой системе, напоминающей золотой стандарт и предполагающей финансовую ответственность вместо автоматической эмиссии в случае неспособности федерального правительства платить по счетам. В Аргентине была принята система, основанная на Валютном совете. Отныне местная валюта выпускается только тогда, когда эквивалентная сумма в долларах  депонируется в Валютный совет. Банки должны исполнять требования по поддержанию минимума резерва, вносимого в Валютный совет против их депозитов, что дает автоматическую защиту обменному курсу. Если песо обмениваются на доллары, депозиты из банков изымаются, а процентные ставки растут. Всю валюту можно обменять без последствий для валютного курса, но следует учитывать, что процентные ставки при этом астрономически взлетят. Аргентина де-факто приняла двумонетную систему, устойчивость песо сохраняется в пропорции 1:1. По мнению Дж.Сороса при несомненных плюсах схемы есть негативный момент: поддерживаются слабые банки, а сильные обязаны отчислять часть резерва в Валютный совет. Проблемные банки оказываются в ситуации классического кризиса ликвидности, есть «займодавец на крайний случай» (МАБР, МВФ). Но в Аргентине долларизирована сама экономика и неустойчивость ее не в том, что там постоянно проводилась девальвация валют, а в том, с чем мы полностью согласны, что банки не могли выйти из кризиса, не имея возможности свести  баланс - депозиты в банках маленькие, а процентные ставки на рынке большие. С ростом процентных ставок на бирже падают котировки, подрывается система функционирования ценных бумаг. Появляются  залоговые операции, а здесь уже нет “займодавца на крайний случай”. Не просто  ликвидировать  залоговые операции: это создает биржевую  панику[171].

    Мексиканский кризис заставил Аргентину срочно принять меры противостояния оттока “горячих” денег: власти пошли на завышение курса привязанной к доллару валюты[172] для сохранения иностранных спекулятивных инвестиций и “национального” капитала, готового к бегству. Был взят курс на сокращение внутреннего, в том числе инвестиционного спроса для снижения высокого уровня дисбаланса по внешнеэкономическим операциям, что привело к спаду деловой активности.

  Политика стабилизации, направленная на упорядочивание финансовой сферы, оказалась достижимой через проведение денежной реформы. Но остается вопрос цены таких реформ. С позиции Холодкова Н.Н. ею стало снижение конкурентоспособности национального производителя, рост импортной зависимости, повышение внешнеторгового дисбаланса. Этого можно было бы избежать при более комплексном подходе, если бы процедура упорядочивания финансов сочеталась с реформами в реальном секторе (должна быть координация стабилизационной программы с формированием предпосылок роста), в условиях открывающейся экономики, затраты стабилизационого характера, не подкрепленные мерами повышения эффективности производства, будут способствовать утрате национального рынка при проникновении иностранного капитала. Возможно это так, но здесь стоит напомнить известный принцип институционалиста Тинбергена Я.: число целей экономической политики не может превышать числа имеющихся для ее реализации инструментов[173]. Пакет мер поэтому всегда ограничен 1-2 целями. Оживление экономики, рост занятости, распределение доходов правительство вынуждено было оставить в стороне и при Д.Ковальо почти исчез средний класс, были восстания провинций, коррупция чиновничества проникла даже в окружение президента.

  Инфляция, рожденная бюджетным дефицитом, была для Аргентины разрушительным бедствием и власти сделали все, чтобы победить ее в самые короткие сроки. Получить устойчивый рост после глубокой стагфляции не удавалось еще никому. Но “заякоривание” на доллар предопределило дух аргентинского пессимизма (стремление “лечь под них”[174]), что осложнило отношения с членами МЕРКОСУР, придерживающимися других ориентаций. Серьезные последствия ожидают группировку, если Аргентина сделает доллар, находящийся на грани девальвации, своей валютой. Об этом в январе 1999г. официально заявил ее центральный банк, но переговоры с США займут 3 года. Не исключено появление долларовой зоны юга[175].  У США свои виды на континент. Бразилия же стремится к поэтапному объединению, а не демонтажу группировки[176]. Экономические проблемы с переходом на доллар у Аргентины не исчезнут, но это избавит от трудностей с валютой (от валютных спекуляций, порождающих рост процентных ставок и инфляцию).

   Между тем  уникальная система “валютного управления” уже восемь лет обеспечивает высокие темпы роста. Страна вышла из инфляционной спирали благодаря резкому сжатию денежной массы в привязке ее к объему золотовалютных резервов. Но необходимым условием существования такой схемы является наличие крупных инвалютных резервов, поддержание которых стало задачей монетарной и валютной политики. В условиях, когда международные капиталы либерализированы и подвижны, поддерживать резервы - трудная задача. Стержнем аргентинской модели остается стабильный и высокий приток иностранного капитала. В случае его ослабления вся система приходит в расстройство. В этом уязвимость. К тому же сохраняющийся разрыв в уровнях внешней и внутренней инфляции обуславливает необходимость иметь завышенный курс аргентинской валюты, что снижает конкурентоспособность национального экспорта, дает дополнительный рост дефицита платежного баланса (и внешнего долга). Возрастание долговой нагрузки ведет к дестабилизации системы фиксированного валютного курса. По мере накопления диспропорций система начинает демонстрировать нестабильность. Как считает Холодков Н.Н., переходный период - сложный этап на пути создания эффективных механизмов экономики и велика роль внутреннего рынка капиталов, возможности мобилизовать свой инвестиционный потенциал, определить первостепенные и долгосрочные цели, найти инструменты под них с учетом специфики каждого этапа[177].  В регионе капиталов для трансформации не хватает, хотя аргентинский экспорт капитала  и составил $2879млн.[178].

5. Банковские реформы.

    Поскольку основой финансовой нестабильности в стране являлся бюджетный кризис, при Д.Кавальо Законами №24 и №144 от 1992г. была утверждена автономия центрального банка от исполнительной власти и разработаны основные направления кредитно-денежной и валютно-финансовой политики. Согласно закону[179] центральному банку теперь запрещено использовать эмиссионный механизм для финансирования бюджетного дефицита и покрытия правительственных расходов. Банк перестал обеспечивать государственные гарантии по депозитам финансовых учреждений, но сохранил функции депозитно-финансового учреждения. Накопление валютных резервов, свободная конвертируемость валюты, снижение учетной ставки, создание товарных запасов за счет снижения пошлины на импорт - основные пункты новой программы[180].

   Отныне правительство получает кредиты  через специальный госфонд фидейкомисос и госбанки развития. Для снижения инфляции со стороны спроса принята попытка снять бюджетный кризис через ограничение денежной массы. Банкам с госучастием (таких было 40%) вменялось финансирование бюджетного дефицита через размещение облигаций и селективный кредит отраслям. Введены высокие  резервные  требования в ЦБ, применена кредитная рестрикция. Государственный сектор теперь кредитовался не принудительным займом, а через коммерческие банки на рыночной основе за счет операций по размещению ценных бумаг. Был введен “коэффициент обслуживания ликвидности” - форма государственного регулирования активов банков: 30% активов в национальной валюте банк должен  держать в бонд[181].

    Только после комплекса стабилизационных мер была проведена либерализация банков, предусматривающая такое регулирование, при котором банки стремятся не к увеличению ликвидности любым путем, а к расширению активных операций, к диверсификации деятельности и эффективности. Ужесточены нормы банковского законодательства и требования к регистрации, введен контроль, современные стандарты, предусматрен отзыв лицензий. Поскольку аргентинские банки ближе к банкам традиционного типа, к открытости банковской системы подошли осторожно. Было решено размещать банки в регионах,  разгосударствлять, “демократизировать” (привлекать множество акционеров). После привязки к доллару вновь повторился банковский кризис. С введением жесткого бюджетного дефицита, ограничением доступа к ресурсам ЦБ, многие госбанки, значившихся как “приложение к бюджету”, стали банкротами. После кризиса в Мексике за первое полугодие 1995г. из аргентинских банков ушло 8 млрд.песо, объем депозитов сократился, подорвалась ликвидность, упало кредитование - последовал кризис платежеспособности. Доля просроченных, безнадежных займов муниципальных и провинциальных банков оказалась велика (в 1995г. - 35% по сравнению с 8% в ипотечных банках, и 19% в среднем по стране). Правительство вынуждено было приватизировать 12 государственных банка провинции. На эти цели МАБР выделил $1млрд. МВФ пошел на реструктуризацию долга. Кредитная помощь ВБ, МАБР, Банка международных расчетов в Базеле составила $6млрд. Развязка банковского кризиса при наличии средств шла по апробированной схеме: был создан трастовый финансовый фонд банковской капитализации для поддержки частных банков. Средства фонда $2.5 млрд. формировались выпуском спецоблигаций бонас «Аргентина», размещенных в предпринимательском секторе и иностранных банках ($1млрд.) и из кредитов международных финансовых организаций. Управление фонда - исполнительный комитет, состоял из представителей центрального банка, Министерства экономики и представителей предпринимательских кругов. Фонд представлял кредиты проблемным частным банкам, покупал и продавал акции, содействовал слиянию банков. Частным банкам разрешено участвовать в финансовых операциях компаний по управлению пенсионными фондами (Administradoras de fondos de Jubilaciones y Pensiones). В 1994г. провели реформу, нацеленную на сочетание в банковском деле и диверсификации операций, и тенденции к универсализации[182]. В законодательстве уже не разграничают функций коммерческих, сберегательных, инвестиционных банков, утверждается диверсификация операций крупных банков как учреждений многопланового коммерческо - инвестиционно -ипотечного сервиса.

     В Аргентине продумана концепция банковского дела с учетом слабости ее банков. Там понимают, что современным банкам приходится вести бизнес в рамках экономики рынков капиталов, где сняты перегородки на рынке кредита и ценных бумаг. Аргентина, запоздав с реформами банков, могла обобщить опыт других стран и сделать опережающий шаг. Так в условиях финансовых рынков частные банки эволюционируют к мегафирме (мультибанку) с диверсифицированной деятельностью. Он должен выполнять сразу две задачи: реагировать на спрос и выстраивать внутреннюю властную вертикаль для накопления собственного капитала, что повышает устойчивость организации в условиях многочисленных рисков. Мультибанк попадает в условия ограниченного, олигопольного рынка, где доминирует не так много банков. В такой ситуации укрепить позиции можно лишь путем внутренней специализации. Поскольку мегафирмы выходят на рынок предложения, происходит раскол банковского дела с ориентацией либо на производственную деятельность (здесь важна централизация), либо на торговлю капиталом (что требует децентрализации организационной структуры мегафирмы в форме группы, регионального банка, федерации банков).

  Аргентина запоздала в создании лидеров, современных универсальных банков, выделившихся из массы конкурирующих фирм, поглотивших другие структуры и их заменяющих. Но в Аргентине учли дальнейшую судьбу многих мегафирм: пресытившись размером банк разукрупняется в поиску нового разделения труда на рынке капитала. Часть фирм привлекает индустрия близости (работа с местным клиентом), другая часть специализируется на работе с цеными бумагами или информационными услугами (дистанционная работа). В условиях экономики рынков капитала как оценивать деятельность фирм - по величине собственного капитала или по размеру оборота, по величине получаемой прибыли? Эти два показателя могут сделать из любой фирмы гиганта или мелкую контору: мизерная фирма может иметь огромный доход, когда как крупный банк часто стремятся к мощи больше, чем к прибыли. В Аргентине посчитали, что оценивать кредитное учреждение надо по его способности выдерживать конкуренцию.

   Одним словом слабость кредита компенсируется рынком финансовых инструментов. Поскольку латиноамериканский регион выступает мозаикой соседствующих рынков, в такой системе национальная экономика может стать не главной для некоторых фирм и трудно ожидать общей линии в их поведении. Не исключено, что крупные аргентинские банки захотят приобрести банковскую сеть у соседей по МЕРКОСУР (хотя здесь еще далеко до общего рынка), или создать сеть банковских региональных систем.

  В Аргентине считают, что жизнеспособность банка должен определять рынок, но государственная политика все же направлена на уменьшение числа мелких и средних банков, а также на закрытие и слияние учрежденией, находящихся в хроническом кризиса. Так, в декабре 1994г. было 205 банков, после реформы в 1996г. осталось 152[183]. Правительство использовало санацию для скупки активов банков-банкротов и их перепродажи крупным банкам. Если в 1994г. в 20 наиболее крупных банках  было 65% депозитов, после реформы - 74% (70% активов банковской системы  страны).

  Законодательство о банках трансформировано и дополнено, либерализирован режим деятельности иностранных банков. В 1994-95гг. введены поправки в Закон о финансовых учреждениях. По типу собственности закон различает банки частные национальные, государственные, иностранные и небанковские финансово - посреднические фирмы: финансовые компании финансьерас, ссудо-сберегательные компании жилищного строительства и недвижимости, кредитные кассы, взаимные инвестиционные фонды. Согласно закону о финансовых учреждениях все компании должны учреждаться в форме акционерной компании С.А. (S.A - sociedad ananima). Исключение составляют коммерческие банки и кредитные кассы, которые могут быть кооперативной компанией С.К. (S.C.- sociedad cooperativa).  Для создания  финансового института или его филиала в стране и за границей требуется разрешение центрального банка. Необходимый минимум капитала - 15 млн. песо (на1995г.)[184] . Учреждено  управление по коммерции и ипотеке.

   В Аргентине выработан индивидуальный способ профилактики инфляции. Иноземные доверительные фонды и группы лиц, осуществившие экспансию, из собственных средств покупают акции и ценные бумаги, управляют капиталом, входят в промышленные компании. Вкладчики более $10тыс. заполняют специальную декларацию. Зарубежные банки приравняны к местным структурам, так как они появились в ходе покупки, слиянии, поглощении слабых национальных структур по промышленному кредиту. Правила распространяются на открытие представительств,  филиалов,  новых банков в провинции, где слаба кредитная система. В 1996г. 3/4 банков с контрольным пакетом акций местных банков были зарубежными. Инвестиционный приток от реорганизации банков составлял $7-8 млрд. в год. Программа приватизации госбанков проведена осторожно, в 1994г. приватизировали только Национальный сберегательный страховой банк.

     Стабилизация финансов вызвала  приток инвестиций, ценные бумаги Аргентины стали котироваться на мировых фондовых рынках. Паритет песо теперь не зависит от инфляции, но курс его завышен, что вызывает дефицит внешнеторгового баланса ($3млрд. в 1992г.) и отражается на производстве. Долларизация экономики усилила иностранного инвестора,  долларовые счета центральному банку трудно регулировать. Финансовая системы не  сбалансирована еще полностью, существует проблема “горячих денег”. Неоднозначную роль играют финансовые инновации, так как регулирующие меры не поспевают за финансовой инженерией.

                                                      *         *         *

   Как считают специалисты ИЛА РАН, “достигнутое финансово-экономическое равновесие носило хрупкий характер, оно не было подкреплено динамикой базисных показателей, дефицит бюджета... приблизился к критической черте, допустимой МВФ,... страна продолжала жить не по средствам”[185]. Внешняя задолженность поднялась с $64млрд. (1991г.) до $118млрд. (1998г), что составлять более трети ВВП. Долговая нагрузка на экономику (отношение платежей по долгам к стоимости экспорта товаров и услуг в) составило 26%[186]. Жизнь по-прежнему строилась в долг, провозглашенный “капитализм по типу США” не состоялся. Воспроизводственный контур оказался уязвимым, прирост ВВП крайне неустойчив и в 1995г. в связи с мексиканским кризисом был отрицательным, несмотря на кредиты МВФ и обмен облигаций Брейди на глобальные[187] на сумму $500млн. в дополнение к $2.25млрд. тех, что обменены в 1997г.[188]. Из-за наплыва иностранных товаров нет активного торгового баланса. Экономические реформы вызвали оппозицию политиков и бывших министров экономики (Р.Алеман, А.Альсогарай, Х.М.Д. Пасторе, Р.Фрихерио). Под вопросом было избрание К. Менема на второй срок в 1995г., осложнились отношения с Д.Ковальо (Менем видел в нем будущего соперника). На наш взгляд столь тяжелая ситуация не есть результат каких-то просчетов, это закономерное следствие нехватки капиталов для масштабных реформ. Аналогичное мнение у исполнительного директора ЭКЛАК Г.Розенталя, который считает, что структуры экономики не обеспечены накоплением[189]. Несбалансированность развития, долговое финансирование дефицита, сокращение ассигнований на зарплату бюджетникам привело к тому, что 70% аргентинцев не согласны с проводимой  политикой[190].

    Д.Ковальо  искоренял эхо мексиканского кризиса 1994-95гг. на базе программы жесткой экономии, предусматривающей дальнейшее сокращение госрасходов (особенно за счет социальных программ), увеличение налога на добавленную стоимость, повышение импортных пошлин. К финалу своей карьеры к 1996г. он получил 18% безработных, социальные расходы упали до 8% (что в 4 раза ниже норм международной практики). Вместо прироста ВВП 8% получено 3%, дефицит бюджета - $3млрд. Соотношение “долг / экспорт” превзошло 220%. Не выплачено 90% от внешнего долга, на его обслуживание уходит 14% бюджета. “Горячий  кредит” 1996г. не помог, хотя оживление экономики произошло уже в апреле 1995г. (за счет чего  К.Менем и выиграл эти выборы).

     Политикой К.Менема недовольны пресса и общество. В тоже время при К. Менеме по качеству жизни страна поднялась в международном рейтинге на 67 пунктов[191]. Но  проголосовав за оппозиционный “Альянс” аргентинцы показали, что устали и от экспериментов[192] . К.Менем сдает страну в несравненно лучшем состоянии, чем 10 лет назад, но, как отмечает И.К.Шереметьев, “экономический подъем снова под вопросом”[193], спад накануне 2000г. составил 10%, а долларовый паритет может рухнуть в любой момент.

   Кто проведет коррекцию рецептов МВФ, правительство Фернандо  Де ла Руа, или это будет позднее, говорить рано. Перемены будут, потому что экономика без человека бесперспективна. Именно это вызвало разбухание неформальной деятельности и терроризм. На повестке дня структурные преобразования по стратегии “эффективной трансформации при устойчивом развитии общества”. Макроэкономическая цель ЭКЛАК для региона (экономический рост при устойчивом развитии) сформирована[194]. Скорее всего, несмотря на трудности, усилится внутрирегиональная интеграция: с 1995г. между центральными банками стран МЕРКОСУР идет субрегиональное сотрудничество. Если торговля с внешним миром с 90-х годов росла на 8% в год, внутризонально - 27% и в дальнейшем будет расти[195]. Пик ортодоксального неолиберализма, видимо, пройден. 

 

2.4 Основные процессы  в кредитно-банковской системе в  70-90-х годах

   Национальная экономика государственного капитализма, бюджетная политика в которой строилась в кейнсианском духе (бюджетный дефицит не рассматривался как нечто апокалиптическое и основная задача заключалась грамотно структурировать национальный долг и вовремя его обслужить) оказалась уязвимой в режиме внешнего финансирования, зигзагов мировой конъюнктуры и мировой финансовой инфляции. В 70 - годах дефицитное финансирование промышленности в латиноамериканском регионе привело к росту денежной масса и проблемам, которые правительство не могло решить. Займы из частных иностранных источников, экспорт ссудного капитала вызвали к жизни новые кредитные инструменты: ”плавающую” процентную ставку и синдицированные кредиты, смягчающие риск неплатежеспособности для кредиторов, но не должников.

   Неблагоприятное действие на регион оказал дефицит платежных балансов по текущим операциям. Проблемой стала инфляция, были свернуты программы развития, увеличены расходы на военные нужды “для борьбы с внутренним врагом”. Росту внешнего долга способствовали ТНК, неомонетаристские военные режимы, займы из иностранных частных банков под плавающий процент (на рис. 52 показано использование этих займов). Выросла доля “кочующих денег”.

 

Составлено по данным МБРР, Бюллетень коммерческой информации, 05.11.1985[196].

 Рис.52  Основные направления использования  иностранных заемных средств в

                        Латинской Америке  в начале 80-х годов

 

   В 70-х годах шел перелив фиктивного и ссудного капитала через ТНБ США, которые увеличили активы с переходом мира на плавающий курс валют, еврокредиты и в условиях завышенных учетных ставок. Через международные финансово-кредитные организации ссуды региону удвоились с 1973 по 1982г. достигнув $143 млрд.[197]. 70% ресурсов давали частные банки, остальное приходилось на международные облигационные займы .

    Нарастающие трудности в мировой экономической системе стали расцениваться как крах кейнсианской системы авансирования бюджетных затрат из кредитных источников “в счет будущего”. Взамен предлагалась система жесткого бюджетного баланса, либеральная экономическая политика, основанная на двукратном сокращении доли государственных расходов до 20-25% ВВП. Однако практика монетаризма только усилила внутреннюю инфляцию, против которой боролись в регионе снижением кредитной эмиссии (высокими процентными ставками и банковскими резервами), что не способствовало укреплению банковской системы. Инвестиционные программы потеряли смысл. Девальвация национальной валюты отставала от темпов инфляции, а доступ к иностранным займам по прежнему был открыт: предприниматели получали кредиты, перепродавали на внутреннем рынке импортную продукцию, подрывая этим местное производство. Недоиспользовались заводские мощности, расцветала контрабанда цветных металлов. Концепция “открытых дверей”,  снижение валютного, кредитного, внешнеторгового регулирования, демонтаж защитных механизмов вели к стихии частного бизнеса. В условиях либерализации при ослаблении государственного контроля местные коммерческие банки получали дешевые кредиты через банки развития. Налицо была эрозия платежеспособности кредитно-банковской системы, прокатилась первая серия глубоких банковских кризисов. Административные методы руководства банковской деятельностью и финансами, зачастую с использованием эмиссии ЦБ предопределяли расстройство кредитно-денежной системы, хроническая инфляция в Аргентине перешла в гиперинфляцию. С ростом внутренних цен упала покупательная способность валют: инфляция дополнилась кризисом валютной системы. Страх обесценивания привел к тезаврированию в землю, золото, драгоценности. Это сказалось на структуре денежных сбережений, была подорвана депозитная база банков, выросла доля коротких активов. Рушился воспроизводственный контур экономики, рос объем торговых и спекулятивных операций. Расстройство денежного механизма при малой эластичности и медленном приспособлении кредитно-денежного механизма к инфляции, обесценение капитала, политические риски вызвали отток капитала за рубеж. Истощение фонда ссудного рынка ослабило кредитную систему. Эффективности банковской системы как института аккумуляции и производительного использования внутренних денежных сбережений стала проблемой. По подсчетам МБРР с 1978г. по 1982г. отток составил $50млрд. Просчеты неолиберальных “реформ” покрывались новыми иностранными займами. Трехкратное падение цен на нефть в 1982г. и 1986г. обострило проблему внешнего долга у экспортеров нефти. Мексика объявила банкротство, отток средств из страны составил $60млрд.(1978-84гг.) - 0.6 от суммы долга. В Аргентине долг и  “беглый” капитал оказались сопоставимыми. Эти издержки через государство, ценовой механизм, инфляцию  были переложены на население.

  Институциональный кризис в международном государственно-монополистическом регулировании в финансовой сфере “снимали” с помощью практикуемых в 80-х годах стабилизационных программ МВФ, предусматривающих восстановление внешнего макроэкономического равновесия национальных экономик, что достигалось за счет внутренней несбалансированности (неизбежна первая депрессионная фаза, когда под давлением извне поток кредитных средств пресекается, торговый дефицит пресекается, уровень жизни падает, внутренний рынок разрушается, процессы производства нарушаются, углубляется декапитализация и деиндустриализация[198]). Страны-должники согласились на жесткие режимы экономии по улучшению платежного баланса. По нашему мнению это произошло потому, что в регионе хорошо ощущали мощь центров и видели   собственные изъяны, не позволяющие “стать рядом” с развитыми странами. Политика опоры на собственные силы хотя и дала весьма весомые положительные результаты, не позволяла преодолеть отставание. Возникшая потребность в экспорте требовала изменения во всей структуре производства с учетом наметившейся транснационализации экономической жизни. Поэтому и со стороны региона были заинтересованы в макроэкономической сбалансирванности в ущерб потребностям домохозяйств и отраслей, обслуживающих внутренний рынок. Сжатие внутреннего рынка под влиянием импорта компенсировалось наращиванием экспорта. Государственное регулирование, стремясь к стабильности и жизнедеятельности системы, пыталось манипулировать внутренними и внешними финансами. МВФ подсказывал рецепт действия: усилия сосредоточились на механизме налогового регулирования, самофинансирования, на создание инфраструктуры за счет пользователей, антидемпинговом регулировании, маркетинге, организации добычи минерального сырья на экспорт. Период самоустранения государства от экономики, упование на рынок завершались, но трудности были столь велики, что 80-е годы вошли в экономическую историю как “потерянное десятилетие”. Нетто-отток финансовых ресурсов с 1982г. по 1988г. достиг $166млрд[199]. Отношение процентных платежей по долгу к стоимости экспорта в 1982г. составило 41% и до 90-х годов не достигло порога нагрузки 20%. Со стороны кредиторов де-факто был мораторий на ссуды.

    Долг стал хроническим явлением, новый экономический курс не избавил от жизни взаймы. Мексика и Аргентина требовали реорганизации долгов из-за невозможности решить проблему финансовым урегулированием. Чили получала ссуды по политическим мотивам[200]. Международные кредиторы ужесточили политику к дебиторам: никаких внешних неплатежей, но долги можно включить в механизм приватизации. Приватизация стала логическим следствием проводимых реформ. На рис.53. показана эффективность и сроки привлечения прямых иностранных инвестиций в  Чили, Мексику, Аргентину.

     %

Рис.53. Прямые иностранные инвестиции, поступившие в экономику посредством операций по приватизации 1988-1993гг., % от общей суммы поступивших прямых инвестиций[201].

 

  В 1987-88гг. Аргентина, Мексика, Бразилия добились права на обменные сделки с долгами, что способствовало привлечению прямых иностранных инвестиций. Управление долгом стало государственной задачей. Пик конверсионных соглашений пришелся на 1990г. (свыше $29млрд.), объем операций на вторичном рынке долгов достиг $65млрд в год (по сравнению с $10 млрд. в 1985г.). Ввели комплексные механизмы погашения (план Брейди). В регионе совершалось 80% мирового объема долговых сделок. МВФ в своих рекомендациях не ошибся: наступил поворотный момент корректировки курса: экономики стали переориентироваться на экспорт, торговый баланс стран улучшился, стали платить долги и за это получили из других источников новые займы (выдаваемые в минимальном размере через МВФ, а не от попавших в аварию ТНБ).  Отток наличности в ТНБ был слаб, накапливались резервы против необеспеченных долгов для улучшения коэффициента покрытия. И займодавцы, и заемщики подавляли свои интересы, сохраняя систему: должники нуждались в ссуде на производство, МВФ спасал  мировую денежную систему.

  К концу 80-х годов крупные активы торгового баланса, рефинансирвание долга, поступления от приватизации позволили ослабить давление, способствовали проведению антиинфляционных программ. Устойчивее стали валютные доходы, что оживило экономику. По программе капиталистической перестройки мировой системы МВФ это знаменовало третью фазу приспособления национальной экономики к новым условиям, предусматривающую рост импорта и экспорта. Внутренняя экономическая активность увеличилась, идет восстановление хозяйства, что смягчает отток средств из региона. 

  Так работала общая стратегия выхода из экономики задолженности. Социальные вопросы оставались на “потом”. В ходе реформ ВВП Латинской Америки ($808млрд.) стал меньшее ВВП Италии, внешний долг мировым финансовым институтам $607млрд. (1996г) в два раза превосходил стоимость экспорта, низкий, неустойчивый экономический рост не перекрывал прирост населения. По данным ЭКЛАК в 1986г. число бедняков достигло 164 млн. (38% семей) при населении 440млн. Оставались серьезные диспропорции в структуре хозяйственной системы. Опережающее развитие отдельных секторов экономики вело к их отрыву от основного хозяйства, что могло провоцировать “цепную реакцию” разрушений. И задачей постнеолиберальных преобразований в условиях “периферийного” капитализма стала стратегия развития по сбалансированному инвестиционному, торговому, финансовому, платежному направлениям. Истекшие десятилетия потеряны для населения, но заложены новые перспективы. Хартмут Зайгмайстер считает, что “...произошли глубокие структурные перемены, которые могут благоприятно повлиять на экономический рост региона”[202]. Будущая экономическая политики в регионе, считает исполнительный директор ЭКЛАК Г.Розенталь, базируется на многовариантность развития: нет уже дихотомий (модель открытой экономики-замещение импорта,  государственный дирижизм - частная инициатива), это абстрактность, предельные формы, а реальность порождает массу “переходных типов”[203]. Г.Розенталь считает, что развитие в изоляции от внешних рынков исчерпано,  неолиберальные реформы стали необратимыми.

    Многовариантность трансформации демонстрируют и банковские системы стран. Парадоксально, но история банковских систем показывает пример преодоления кризисов[204], из которых банки выходят, укрепляясь как институт. Кризисы вносят развивающие инновации. И тут можно выявить общие черты перемен в 70-90-е годах.

   Вопрос о кардинальной перестройке национальной банковской системы встал в период активного проведения неолиберальных реформ в связи с хроническим экономическим и банковским кризисом. Первоочередной задачей в ситуации перехода от экономики задолженности к экономике финансовых рынков государство провозглашало финансовую стабилизацию. Предусматривалось, что отныне финансирование развития должно происходить не из государственных, а из частных источников капитала. Перед правительствами стояли проблемы обеспечения доступности частных кредитов, надежности банков, предоставление ими широкого спектра услуг и высокой ответственности в осуществлении расчетов. Политика реформирования кредитно-банковской системы проводилась с разной степенью интенсивности, в разных условиях финансового обеспечения банковской реформы, с использованием разных методов. Но несмотря на разные тактические приемы повсеместным было движение к консолидации кредитно-банковской системы, минимизации потрясений, исходящих от мировых бирж, увеличению эффективности банковской системы, утверждению финансовой дисциплины.

  Неолиберальные реформы привнесли новый этап в развитие банковской системы, основанный на паритете банковского кредита и инвестиций через рынок ценных бумаг. Приток портфельных инвестиций разного происхождения вызвал проблему структуры банковских активов. Актуальной стала политика управления обязательствами по ссудам при наращивании капитальных статей. Со стороны управляющих органов усилились требования к резервным отчислениям, так как появились рисковые операции в счет заемных средств, что вызывало нехватку ликвидности, подрывало устойчивость - возникла еще одна полоса банковских кризисов. Правительства стали присматриваться к проблемам банковской системы и выделять огромные деньги на ее реструктуризацию. Средства шли на пополнение уставных капиталов кредитных учреждений. Эпидемия в банковском секторе вынуждала Базельский конкордат, правительства и центральные банки к согласованным действиям, разработке процедур санации банков и законов о банках в условиях современных рисков.  Банк международных расчетов в Базеле все же создал систему, где ЦБ стали займодавцами на крайний случай, но эта система не предусматривает расшивку долгового кризиса стран-дебиторов (долговые проблемы  слишком велики, чтобы решить их через предоставление банкам ликвидных активов).

  Банковские кризисы акцентировали внимание на экономической составляющей в национальной безопасности. Снять их остроту удалось только в контексте преобразований  всей национальной финансово-экономической системы. Банковские реформы включали:

1. Реформу закона о центральном банке, посредством которой прекращается кредитование бюджетного дефицита. В этом смысле ЦБ становится автономным от законодательной и исполнительной власти учреждением. В связи с приватизацией были разработаны основные направления кредитно-денежной и валютно-финансовой[205] политики государства. В законах просматривается стремление превратить центральный банк из института финансирования бюджета в орган по стабилизации и поддержанию конкурентоспособности национального денежного знака, развитию и увеличению эффективности кредитной системы, кредитно-денежной политики регулирования денежного обращения и в орган надзора за частными кредитными институтами и соблюдением  банковского законодательства. В Аргентине  увеличили золото-валютные резервы, осуществлена привязка к ним песо. Центральные Банки получили займы от МБРР, МВФ, МАБР, кредитные ресурсы направили для уплаты внешнего долга, проведения политики оздоровления кредитных портфелей банков. Усилена координация деятельности центральных банков через организации регионального уровня.

2. Укрепление банковской системы через диверсификацию функций частных банков, универсализацию, многопрофильность. Коммерческим банкам разрешены все операции, инвестиционная, ипотечная деятельность, потребительский кредит, лизинг, факторинг, сделки с ценными бумагами, гарантийные услуги. Юридическое оформляется статус мультибанка в виде норм в рамках закона о банковской деятельности 80-90-х годов.

  Тенденция к универсализации идет параллельно концентрации банковского капитала, чему способствует и рынок, и государственная политика по уменьшению числа мелких, средних и хронически несостоятельных банков путем слияния, закрытия, перепродажи крупным и иностранным банкам (для чего банкам предписывается учреждаться в акционерной форме). Такие меры подготавливают частный банковский сектор для  кредитования и финансирования крупных проектов с длительным сроком окупаемости.

 Вопросы проблемных банков решались через гарантийный фонд или поэтапную либерализацию, комплексную антиинфляционную политику с либеральными мерами. Общая политика направлена на расширение активных операций, диверсифицикацию деятельность и увеличение эффективности. Этого же требовали и от оставшихся государственных банков, число которых с приватизацией резко сократилось. Так как страхование депозитов требует бюджетных затрат, от него отказались, а мелкие банки просто закрывают. Поддерживаются крупные структуры, от этого банковский бизнес приобретает олигархические черты. Санация банковской системы предусматривает:

-ликвидацию убыточных банков

-установление временного правительственного контроля над несостоятельным банком

-увеличение платежеспособности национальных компаний, являющихся клиентами банков

 (выдается поддерживающий кредит со стороны банков развития, предоставляются гарантии, 

 помощь в дополнительной эмиссии к выпущенным акциям, правительство берет часть  долга)

-выкуп ценных бумаг неблагоприятных активов коммерческого банка, пополнение 

 капиталов, замена руководителя, назначение внешней администрации, запрет на операции

-совершенствование банковского надзора, расширение функции банковской инспекции в

 области превентивных мер, направленных на блокирование и предупреждение необратимых

 явлений

 

  Позитивный пример демонстрирует Чили в области санации проблемных банков, восстановления клиентской платежеспособности по линии кредита, дискриминации краткосрочного иностранного капитала. Здесь приняты самые комплексные меры и самые последовательные. Арсенал приемов санации - от восстановления платежеспособности клиента, до усиления жесткости регулирования краткосрочного иностранного капитала и контроля над кредитной системой. В Чили дискриминированы краткосрочные займыв, на рынке акций инвестиции должны оставаться в стране не менее года. Получившие иностранный займ местные компании должны  резервировать в центральном банке ссуды. И это при весьма открытой иностранным инвесторам экономике.

   В условиях глобализации трудности, массовые сбои банковской системы естественны: идет перестройка экономики. Банковские кризисы в изучаемых нами странах преодолели, банковская система в целом обновлена. С позиции банкиров основные перемены заключены в том, что если в 70-х годах около 70% частных инвестиционных ресурсов в национальную экономику вкладывали коммерческие банки (остальное приходилось на международные облигационные займы), то в 90-х годах преобладают прямые и портфельные инвестиции и только 25% приходится на ссуды банков и международных финансовых организаций (не стоит забывать однако о том, что если раньше финансовая и ссудная деятельность была разведена, брокеры и банкиры представляли два разных профессиональных семейства, то в условиях экономики финансовых рынков банкиры с необычной легкостью совмещают обе профессии). Рынок ценных бумаг в условиях корпоративной клиентуры уже не выступает дополнением, а скорее конкурентом к банковскому кредиту (удовлетворение инвестиционных потребностей через ценные бумаги исключает их удовлетворение через кредит). И правительства, и банки вынуждены считаться с переплетением денежного и финансового рынков, а также с существованием мирового финансового кризиса и современными рисками[206]. Это отражено в спросе на финансовые услуги, характере банковских операций и методах управления, формах конкурентной борьбы. Усложнение инфраструктуры финансового рынка увеличило неустойчивость банковской системы, усилились кредитные, операционные риски, риски ликвидности, процентных ставок. Деятельность инвестиционных компаний по созданию портфелей долговых обязательств и фондовых инструментов способствует отвлечению средств из банков. Здесь неоднозначный эффект: по одним линиям ускорился отток капитала из банков на рынок ценных бумаг и долговых обязательств (сужается сфера традиционных операций банков), по другим возникают новые финансовые возможности.

    В 1994-95гг. “развивающиеся рынки” показали, что в кредитной сфере остались старые проблемы, но добавился  наплыв горячих денег. Выявилась уязвимость развернутой вовне модели экономики финансовых рынков и панацеей от нее вновь стала политика развития банковской системы, привлекающей внутренние инвестиционные ресурсы. Это наглядно проявилось в Мексике и Аргентине, где кризис оказался наиболее острым. Банковская система с точки зрения ее структурной перестройки стала рассматриваться в плане совершенствования деятельности всех субъектов финансового рынка, она копирует кредитную систему развитых стран, где частные банки выступают главными регуляторами хозяйственной жизни. Основная цель законодателя заключалась в том, чтобы создать нормально функционирующий кредитный механизм, не только мобилизующий денежные ресурсы и эффективно применяющий их в соответствии с требованиями рынка, но и установить жесткую финансовую дисциплину, которой будут подчинены участники рынка кредита и банковских услуг. 

  Мировые рецепты реформ банковского законодательства направлены на увеличение надежности в ситуации, когда превышение активных операций над пассивами принимается за норму. Координируются все участки работы банка, осуществляется мониторинг операционной позиции, согласование структуры активов и пассивов, особенно элементов, которые чувствительны к воздействию рыночных процентных ставок. Больше внимания уделяется покрытию сомнительной задолженности. Ведущим мозговым центром стал Банк международных расчетов в Базеле. В 1988г. им были обоснованы нормы достаточности банковского капитала с учетом степени рисковости активов, методы их расчета, процедура взвешивания балансовых и забалансовых статей активов по коэффициентам риска. Были рекомендованы 8%-е нормы минимальной обеспеченности капиталом, условия создания страховых и резервных фондов, нормы ликвидности (минимального уставного капитала для соответствия ссуд ресурсам).

     На национальном уровне лишь взвешенная политика правительств вместе с активной контрольно-регулирующей деятельностью центральных банков позволяет обеспечить развитие финансового сектора. Меры государств, относительно успешно справившихся с проблемой, направлены на рост потенциала кредитного сектора при одновременном снижении прямых и косвенных затрат, связанных с иммобилизацией ресурсов по поддержке определенного уровня ликвидности банков. Повышены резервы под безнадежные долги, введен коэффициент достаточности капитала, определены принципы регулирования банковской деятельности. И все же проблемы остаются. Как считают специалисты ЭКЛАК, “если существует полная свобода движения потоков иностранного капитала, регулирование местных банковских систем не может предотвратить чрезмерное залезание в долги частного внебанковского сектора хозяйства, что и влечет ухудшение качества портфелей местных банков. Помимо этого массированный приток капиталов извне приводит к чрезмерной кредитной экспансии последних. Если одновременно нарушается равновесие в платежных балансах вследствие высоких расходов на импорт товаров и услуг, а возникающий дефицит покрывается путем внешних заимствований, то ухудшение положения дел в сфере внешних расчетов и внутренних финансов - это две стороны одной и той же медали”[207]. Система имеет неустраняемый  риск нестабильности.

  Аргентина, Чили, Мексика прошли путь от автаркии к внешней открытости. Либерализация рынка капитала поставила вопрос о границах и пределах допустимого. До 80-х годов доминировали запретительные отношения. Ряд целей тактического и долгосрочного плана ориентировал на открытие экономики: страны стремились подключиться к международным финансовым потокам. Это и заставляло формировать высококонкурентный рынок в финансовой сфере, увеличивать эффективность местных кредитных институтов, используя зарубежные технологии для реорганизации денежно-финансового сектора и новые финансовые инструменты и методы, выработать новые банковские технологи и схемы. Кредитная система открытого типа формировалась с различной скоростью в страновом аспекте и по охвату финансового бизнеса. Банки восприняли инновации быстро, а страховые конторы и пенсионные фонды были осторожны в отношении масштаба допуска иностранного капитала. Более динамична в реформировании финансовой системы оказалась Чили: условия нерезидентов в банковском деле выровнены, на ссудном рынке создана конкуренция с национальным капиталом, который даже проигрывает. В Аргентине в 90-х годах также сняты ограничения на приток зарубежного капитала в кредитную систему. Иностранные банки беспрепятственно создают отделения, представительства и филиалы, в том числе и за  счет приобретения (купли-продажи) аргентинских банков или долевого участия в их капитале, установлено равноправие в области пассивно-активных операций и сфере налогообложения, осуществлен перенос норм национального банковского закона на нерезидентов. Мексика плавно ослабляет протекционистский режим в соответствии с проектом НАФТА. Формируется современная система банковского регулирования.

   Политика дерегулирования и отказ от административного вмешательства увеличили свободу маневрировать процентной ставкой. В 70-80-х годах был конъюнктурный всплеск законотворчества, но не было государственной концепции развития, что предопределило негативные результаты: произошло увеличение процентной ставки и сосредоточение банков на играх с высокой прибылью и большими рисками. Кредитная система стала неустойчивой. Только в 90-х годах в кредитной сфере появился долгосрочный курс на трансформацию норм в сочетании с реформированием хозяйства. Наряду с либеральными мерами по совершенствованию эффективности, сдерживающие механизмы, успешный контроль за нормативами и коэффициентами, отражающими финансовое состояние банков, мобильность финансовых институтов, жесткая, но гибкая система регламентирующих норм и правил позволили увеличить надежность и стабильность отдельных банков и банковской системы. Эти меры включали:

- строгую регламентацию собственного капитала, уровень резервов, величину предельных

   показателей кредитных рисков

- введена классификация активов по степени риска: анализ активов, отражение в отчете

   неполученного процента, учет рисков, связанных с несовпадением сроков депозитов и

   предоставленных на их основе кредитов

- нормативы “лимитного кредитования”

- показатель достаточности капитала

 

     Система идет в аккумуляции долговых ресурсов и рынка государственных ценных бумаг, наблюдается рост биржевых и небиржевых операций, усложняется структура внутреннего финансового рынка. На рис.54 показана доходность гособлигаций в сравнении со ставкой межбанковского рынка либор. К ней привязаны процентные выплаты по кредитам и ставка дохода других ценных бумаг. Видно, что процентные ставки завышены, но в Чили пытаются их снизить, проводя свою политику в области формирования цены на капитал.

        %

Рис.54. Доходность государственных ценных бумаг в процентах.

 

   В Аргентине, Чили банковское законодательство в 90-х годах определяло нормы, правила контроля, отзыва лицензий, были ужесточены требования к регистрации. Банковский кризис заставил позаботиться о банковском надзоре. В экстренных случаях банки объявляют несостоятельными и приступают к их реорганизации

 В настоящее время возникают все новые виды кредитно-денежных институтов, модернизируется схема взаимоотношения центрального банка с субъектами кредитного рынка, складываются новые пропорции в динамике государственного и частного секторов. В деятельности банков стало больше самостоятельности, расширяются их функции, нарабатываются новые банковские законы в соответствии с современным этапом экономического развития. В основу банковской деятельности положена эффективность как критерий международной конкуренции. Однако неоднозначно надо оценивать тот факт, что от трети до половины собственного капитала национальных банков продано банкам иностранного происхождения как в Чили, так и в Мексике и Аргентине.  Сложность банковской политики и в том, что сама экономическая политика национальных государств периферии оказалась в ситуации приспособления к трудностям мировой экономики, влиять на которую страны не могут. Мировая экономика продолжает двигаться в русле мирового финансового кризиса и не ясны даже ближайшие перемены, ее ожидающие. Так, в настоящее время набирают силы не только идеи Поствашингтонского консенсуса, в которых просматривается стремление к созданию более устойчивого миропорядка, но и новая либеральная теория свободных банков, функционирующих без посредства центрального банка, позиция которого на сегодня самая неопределенная[208]. Очередной виток либерализма только спровоцирует новую перестройку банковских отношений в экономической системе, что для латиноамериканского региона с его непреодоленными диспропорциями не желательно. Опыт показывает, что накопления капиталов для широкомасштабных перемен в сжатый срок  здесь все еще недостаточно.

     В Латинской Америке ситуацию с банками осмысливают глобально, в масштабе всей банковской системы. Если сначала банковские кризисы порождали “пожарные” меры, то потом разработали долговременные проекты реорганизации кредитно-банковского сектора в сторону минимизации кризисов и унификации норм в соответствии с мировыми стандартами. Банковская система складывается такой, какой ее видят в выбранной модели развития. В практике все чаще законодательные акты о банковской деятельности идут постфактум, закрепляя сложившуюся тенденцию. Повсеместно отсутствие твердой государственной политики, затрудненной в условиях глобализации, вызывает неполноту законов о кредитном деле, отсюда неизбежно заимствование опыта построения банковской системы от ведущих стран, но все же выстраивается концепциальная линия банковской деятельности, нацеленная на развитие хозяйства.

 

ВЫВОДЫ

 

    На структурные изменения в хозяйстве латиноамериканской периферии оказал влияние макрокризис мировой капиталистической системы последней четверти века. Требовались  институциональные реформы в мировой финансовой системе, но на практике произошла смена парадигмы в развитии целого ряда стран. Через долговую проблему (одним из факторов появления которой была слабость национальной банковской системы) Латинскую Америку втянули в процесс мировой интеграции. “Центрам, контролирующим международное экономическое пространство, в начале 70-х годов удалось перевести часть депрессивного производства, избыточного капитала на периферию, а заодно “перебросить” туда часть кризисных процессов. У латиноамериканских стран подобной альтернативы не было”[209]. Важно отметить глобальный характер проблем, перенесенных в регион. Социально-экономические показатели, вынесенные нами в прил. 3., отображают тяжелые последствия структурной ломки модели “опоры на собственные силы” и создания модели открытой рыночной экономики с привлечением внешних инвестиций. Происходит отказ от финансирования экономики через систему государственно-частного кредита в пользу экономики финансовых рынков, т.е. из частных внешних и внутренних  источников. Здесь выявляется несколько налагающихся друг на друга дискурсов, воздействующих на кредитно-банковскую систему в трансформационной динамике:

 

-  Государство как субъект развития и защитник национальных интересов

1. Главные субъекты развития в посткейнсианской экономической системе - государства и крупные корпорации. Корпорации привносят инновации в региональную систему, государство пытается удерживать устойчивость экономики и начинает придерживаться гибкой стратегии движения в русле “умеренной модернизации”, параллельно решая задачу стабилизации экономики. Из взаимоотношения крупных корпораций и государства рождается многообразие соотношений глобального, универсального, национального[210]. Роль национального государства сводится в современной экономике до минимума, но надо видеть весь комплекс задач, появляющихся в рыночной системе, которые никто кроме государства в рамках глобальной экономики не решит. В условиях привлечения внешнего капитала финансово-торговая политика государства приобретает особую значимость, но она и трудоемкая, и селективная. Она обеспечивает не быстрые, но прогрессивные, предсказуемые выгоды и способствует выходу из кризисной ситуации.

2. На смену прямого участия государства в экономике госкапитализма в рыночной открытой экономике пришло госрегулирование экономических процессов, которое становится все более гибким и разносторонним с постоянной корректировкой курса под новые реалии. Государственная политика в области кредитно-банковской системы осуществляется через законодательство и автономный центральный банк, задачи которого сведены к обеспечению устойчивости и эффективности финансовой системы. План по развитию рынка и его инфраструктуры принимается государством. ЦБ становится не просто эмиссионным центром, но органом кредитно-денежной политики и денежного обращения, стабилизирующим национальную денежную единицу, развивающим эффективность кредитной системы, регулирующим систему расчетов, институтом надзора за соблюдением банковского законодательства, защите клиентуры, он может выступать финансовым агентом правительства. Опыт Чили нагляднее всего показал, что уход государства из банковской системы (в период “шоковой терапии”) подобен буре и разруха сводится к минимуму, когда государство становится гарантом банковской системы. Глубокие противоречия порождаются тем, что центральные банки больше не властны регулировать процентную ставку (она теперь ищет новый уровень, который оказался на завышенной отметке), а регулируют только денежную массу. Если в модели госкапитализма центральный банк своей регулирующей деятельностью работал на экономическую экспансию (рост ВВП - главная цель), теперь высшей целью объявлена стабильность и “благоприятный инвестиционный климат”, механизмы финансовой политики работают на обеспечение предсказуемой динамики цен и процентных ставок. 

3. “Стабильность” - относительное понятие из-за финансовых кризисов, генерируемых мировой валютой системой. Корни их в глобализации и либерализации кредитных и валютных отношений, в режиме плавающих курсов валют. Финансово-валютная система стала интернациональной, но формы организации денежно-финансовой системы остались государственно-национальными. Проводимая странами стабилизация валют поверхностна: ни мексиканские приемы регулирования курса песо, ни аргентинская двумонетная система не являются эффективными. Стабильный валютный режим получен только в Чили.

 

-  Воздействие универсальных рамочных правил игры по рецептам  МВФ

1. Неолиберальная программа перестройки капиталистической системы мира подразумевала межстрановой перелив товаров и капиталов, финансирование экономического развития за счет  инструментов мирового финансового рынка.

2. На волне рассогласования хозяйственного механизма в 80-е годы правительства принимают вынужденно-адаптивную универсальную программу МВФ, в которой предусмотрена депрессивная фаза “потерянного десятилетия”, вызываемая структурной и институциональной перестройкой хозяйства под воздействием условий ликвидации бюджетного дефицита[211]. Программа  достигла целей макроэкономической стабилизации и исчерпала себя к концу 90-х годов, оставив отрицательные социальные последствия и  недостаточно устойчивый механизм торгово-финансовой интеграции стран. Оба процесса (макроэкономическая стабильность и декапитализация агентов внутреннего рынка) сказались на  кредитно-банковской системе.

3. Универсальные схемы МВФ, испытываемые в Мексике, предполагали вывод из кризиса на стадию роста на базе глубокой интеграции и иностранных инвестиций, привлеченных финансовой стабильностью. После этого предусматривалось постепенное снижение доходности финансовых операций, что вызвало бы перераспределение средств с рынка государственных ценных бумаг в сферу прямых промышленных инвестиций. Но опыт Мексики показал, что технологии, как бы хороши они не были, в переходных экономиках из-за сложности происходящих процессов могут не сработать. Этапа развития  “изнутри”, не ведущего к росту внешней задолженности и декапитализации не наступило (долг Мексики и Аргентины продолжает расти). Сохранилось дефицитное финансирование экономики (в иной форме) и в этом смысле программа МВФ оказалась несостоятельной. Многие страны, проводившие реформы с целью привлечения внешних инвестиций в итоге обострили конкуренцию за иностранный капитал и он стал дороже. В Мексике исчерпаны внутренние возможности: распродана государственная собственность, игры на курсах валют оказались рискованным занятием, инфляция загнана вовнутрь (сжалась денежная масса и платежеспособный спрос населения). Мексиканский биржевой кризис декабря 1994г. стал логическим финалом проводимой МВФ политики. Она оказалась и ограниченной, и недостаточной, не способной обеспечить рост ВВП.

4. Модель МВФ ориентирует на глобального инвестора и мировые финансовые центры. В то же время практика Чили и послекризисной Мексики подсказывала, что не стоит пренебрегать региональным инвестором.  Не стоит сбрасывать со счета интересы граждан страны, а не только иностранных инвесторов (этот путь можно назвать моделью баланса интересов). Экономическая политика должна обеспечить сочетание стабилизационных мер с экономическим подъемом и повышением жизненного уровня населения[212]. Но для преодоления спада производства требуются инвестиции и государственные расходы, значит полный переход на частные инвестиции преждевременный, значит необходимо выстраивать кредитную политику, расширять частное банковское кредитование при пониженной процентной ставке. Вряд  ли стоит надеяться, что в ближайшей перспективе мировой рынок вернет здоровую иерархию процентов в отношении длинных и коротких финансовых инструментов, поэтому в регионе придают значение мобилизации внутренних источников роста, совершенствованию кредитно-банковских систем, повышению уровня их надежности, стимулированию денежных сбережений и их трансформации в инвестиции в производство. Выход на экономический рост будет нелегким и не скорым.

 

-  Переходные процессы, вызванные сменой модели, многовариантность развития

1. Неолиберальные модели отвергают широкое использование государственных денег и займов в пользу частных (внешних и внутренних) источников финансирования развития по образцу западных стран через прямые и портфельные инвестиции, банковский кредит.

2. Переход стран на неолиберальную модель диктовался рядом причин, среди них была насущная необходимость создания условий для свободного притока извне капитала, но это  вело к смене экономической политики: на первом этапе реформ доминировали меры делегурирования в финансовой сфере, сопряженные с либерализацией внешней торговли, приватизацией, децентрализацией управления экономикой.

3. В переходной экономике из-за институциональной недостаточности, нестабильности, долговой нагрузки[213] происходит спад инвестиций и общее расстройство системы. Переходный период - сложнейший этап на пути создания эффективных механизмов экономики, когда важно суметь мобилизовать собственный инвестиционный потенциал и внутренние ресурсы, определить тактические и стратегические цели, найти инструменты под них с учетом специфики каждого этапа. У стран второго эшелона не хватает капиталов для столь масштабной трансформации, инфляция превосходит все нормы, кредитно-банковская система попадает в глубокий  кризис и лишь комплексные меры по стабилизации государственных финансов, упорядочивания денежного обращения позволяют обуздать инфляцию и реорганизовать кредитно-банковскую систему.

4. Несмотря на универсалистские рецепты неолиберальной доктрины МВФ, страны региона демонстрируют многовариантность структурных преобразований, конкретные меры на национальном уровне своеобразны, что выражено в приоритетах национальной экономической политики в потребности выхода из кризиса. Антикризисная политика ушла от жестких стереотипов. Даже в Мексике в условиях “броска” к финансовой либерализации государство контролировало постфактум все происходящие процессы и направляло их в наиболее желательное русло, несмотря на то, что на предписания МВФ влиять не могло. Единой стратегии выхода из кризиса не получилось, была коррекция ортодоксальных рекомендаций МВФ, воспринятых скорее как рамочные. Проводился более гибкий курс, “ахустес” - коррективы к политике все время дополнялись мерами “реахустес” (внесением новых поправок), хотя было всего две цели: сбалансированность цен на внутреннем рынке и сбалансированность внешних расчетов (которая достигалась за счет несбалансированости внутренней).

 

-  Трансформация кредитно-банковского сектора

1. Модернизация банковской системы в Чили, Мексике, Аргентине шла через преодоление структурного банковского кризиса и стала возможна лишь в контексте общих экономических реформ. В страновом аспекте импульсы трансформации хозяйства были разными. Так в Мексике весь арсенал неолиберальных мер реализуется пакетом в ходе так называемой “салинастройки”. Чили, напротив, корректирует сами неолиберальные меры и “опытным путем” находит приемлемые варианты (только с бюджетным дефицитом было покончено по революционному после прихода хунты к власти). Аргентина неоправданно долго “топчется на месте”, сохраняя бюджетную проблему, а потом проводит реформы в форсированном темпе, применяя к банковскому делу стратегию “опережающего развития”. Во всех случаях можно отметить, что уникальный опыт стран в структурной перестройке хозяйства по пути к открытой рыночной экономике родился в ходе трансформации самой неолиберальной модели, вступив с ней в противоречие. В Чили либеральный режим сочетается с прагматизмом и государственным дирижизмом и в долгосрочной перспективе Чили может выйти на уровень, близкий к уровню развития  центров мирового хозяйства. Стратегию, избранную страной, можно назвать “регионализацией глобализма” (глобальное поставлено на службу суверенному государству). В Мексике проводилась неолиберальная политика открытых дверей, в результате чего произошла глубокая интеграция в мировую экономику и страна испытывает на себе все происходящие в ней катаклизмы. Мексику не раз спасал от ударов северный сосед и ее вхождение в НАФТА является логическим завершением экономической истории. Банки здесь будут развиваться как единое целое, но еще больше объединяет регион фондовая система. Сложное положение у Аргентины. Двумонетная валютная система позволила достичь  финансовой  стабилизации, но наметилась явная тенденция отказа от суверенных прав в пользу международный договоров. Двусмысленна ее позиция в МЕРКОСУР, но только здесь она является экспортером капитала. 

2. Потребность выхода из кризиса способствовала формированию принципиально новых отношений между экономическими агентами. Это позволило ряду фирм не только выстоять, но и повысить эффективность. Банковский сектор, пройдя через серию  структурных реформ,  доказал свою жизнеспособность, несмотря на высокую цену для малых фирм: банки смогли выработать новые способы самозащиты в условиях паритета кредитных и финансовых источников капиталовложений. Несмотря на рецессионные процессы, у частных банков не понизилась доля “депозит/ВВП” по сравнению с дореформенным периодом при заметной диверсивикации их деятельности: в Мексике оно  увеличилось с 40.5% (1988) до 52.2%(1992), в Чили - до 50%.  Основная часть банковских ресурсов высвобождается для кредитования на рыночных условиях по рыночным ставкам.

3. Политика “оздоровления” банковской системы строилась на укреплении позиции банка как института рынка (это и означает банковскую модернизацию). Результативность проявилась только в связи с усилением регулирующей роли государства[214] в стабилизации национальных финансовых рынков при ставке на консервативные меры регулирования и недопущении прямого административного вмешательства в экономику. Получена либеральная система с диверсифицированной деятельностью, но при этом ужесточена банковская дисциплина. Банковскую систему улучшали путем ликвидации нездоровых банков, национализацией с последующей сменой собственников, слиянием, списанием или рекапитализацией плохих кредитов и т.п. Для осуществления политики банковской санации были созданы специальные государственные агентства. Развитие системы банковского надзора не успевает за сектором банковских услуг, регулирующие органы поэтому принимают тактику блокирования и предупреждения кризисов.

4. На банковский кредит как частный источник капиталовложений возлагались надежды. Однако тревогу вызывает рост кредитных операций не в сторону производства, а в направлении потребительского и ипотечного кредита, а сам рост кредитных денег превосходит индустриальный рост. Просроченная задолженность небольших фирм и падение доходов населения мешает банковскому сектору, хотя “гиганты” имеют дело с солидными юридическими лицами и корпоративной клиентурой.

5. В тяжелом положении сектор государственных банков, хотя аккумулированные разными способами государственные финансы и в дальнейшем будут привлекаться на значимые проекты, плохо финансируемые из частных источников и для оказания технико-консультативной помощи. Продолжение деятельности государственных банков развития в Чили, Мексике свидетельствует, что они не отказались от участия в хозяйственной жизни. Остался Банко де ла насьон Аргентина, но многие банки, принадлежащие администрации штатов и муниципалитетов, прекратили существование. Концепции госбанков нет и в альтернативу им развиваются субрегиональные кредитно-финансовые организации.

 

-   Механизм мобилизации капитальных ресурсов

 1. Неэластичность банковских механизмов для быстрого перемещения средств компенсирует фондовый рынок. Но банковский кредит и эмиссия ценных бумаг как механизмы мобилизации ресурсов не являются тождественно заменяемыми и для разных экономических условий одна форма может оказаться предпочтительнее другой. Отсюда важна организация рыночной инфраструктуры перелива капитала в ключе экономического развития. Исторические предпосылки (фондовые биржи и банки появились одновременно в 19в.) региона допускают и континентальную (“рейнскую”) модель, и американскую (“англо-саксонскую”). В первом случае в акции ценится право собственности (по этому пути идет Чили), во втором возрастает роль меновой стоимости. В Мексике и Аргентине под влиянием США строится рынок, аналогичный американскому, несмотря на развитую банковскую систему. Это предопределяет правила развития  банковских активов.

2. Особенность мексиканской модели: экономические субъекты привлекают с помощью торговой и информационной структуры и инструментов фондового рынка ресурсов больше, чем через банковский кредит (после кризиса 1994-1995гг. ситуацию выравнивают). Центрами предпринимательства сделаны крупные брокерские конторы, а не банки. В Чили наоборот, банки остаются ведущей предпринимательской структурой, пакеты акций, обеспечивающие прямые инвестиции, продаются через мировые биржи, собственный рынок ценных бумаг имеет местное значение и включает в структуру обслуживания встроенные стабилизаторы (пенсионные фонды, страховые компании). У Аргентины промежуточная стратегия - профессиональным участником рынка ценных бумаг выступают и кредитные институты.

3. Долговой кризис вызвал к жизни квазиденежные активы. С подачи МВФ распространились хорошо защищенные высокодоходные краткосрочные государственные облигации. Это породило торговый тип банковского портфеля: национальные банки увлеклись операциями с ценными бумагами и валютой, уйдя от кредитования долговременных производственных процессов. Но как бы ни доходны были валютно-финансовые сделки,они мало что прибавляют к национальному хозяйству, если не связаны с фундаментальным производством. Обвалы пирамид краткосрочных государственных облигаций, биржевые потрясения 90-х годов принуждают банки к формирванию инвестиционного портфеля, заставляют работать по схеме: брать депозиты, давать кредиты и специализироваться под нужды заемщика.

4. Вслед за приватизацией бурное развивается рынок ценных бумаг, конкурирующий с  рынком ссуд. Если в 70-х годах 70% кредитных ресурсов давали банки, то в 80-х годах ведущими стали портфельные и прямые инвестиции. Идет частичная замена внутренних источников капиталов (кредиты банков) на внешние (прямые и портфельные инвестиции). Там, где государство не заботится о качестве привлекаемых инвестиций (Мексика, Аргентина), экономика развивается в контексте уязвимости от “летучего капитала” [215].

5. В современную эпоху сверхподвижности капитала, когда он гибок, переплетен интернационально, когда велика доля спекулятивных операций, чувствительных к малейшим краткосрочным прибылям и переброска капитала осуществляется в реальном времени, такие страны, как Мексика, Аргентина, где велика концентрация капитала и производства, где высшие слои общества располагают значительными финансовыми ресурсами, должны изыскивать пути нейтрализации рисков, привнесенных глобализацией рынка капиталов, предотвращая тем самым исход ресурсов крупных вкладчиков банков за границу (отсюда понятно стремление Мексики к интеграции в НАФТА).

6. Весьма совершенная организация фондового рынка в Мексике и проработанное законодательство по иностранным инвестициям не обеспечили подъема мексиканской экономики (прил.3.1.2). Передовая фондовая инфраструктура, чрезмерно распахнутая мировому финансовому пространству, оторвалась от остальной экономики, а сам рынок ценных бумаг выступил альтернативой рынку ссудного капитала[216]. Такой разрыв стал препятствием органичному взаимодействию фондового рынка с реальной экономикой. 

7. Опыт Мексики первой половины 90-х годов показывает, что экономический рост, вызванный притоком транзитного капитала посредством инструментов фондового рынка, в любой момент может обернуться спадом из-за стихийного отзыва средств инвесторов. В этом плане капиталовложения через банковский кредит выглядят надежнее, и в условиях двух типов мобилизации капиталов государство вынуждено выстраивать собственную политику по отношению к фондовому механизму, чтобы не подорвать экономическую безопасность государства. Оно должно заботиться о структуре привлекаемого капитала. Так в Чили применяется ограничительная политика: при широком использовании рынка ценных бумаг для привлечения внутренних и внешних инвестиций нашли способ поставить заслон спекулятивному капиталу, а Мексика в 1996-2000гг. подстраховывает фондовый рынок  укреплением системы банковского кредита.

 

-  Воздействие глобального  финансового сверхрынка

1. Глобализация больше всего затронула финансовую сферу национальной экономики. Стабилизационные программы в регионе строились на базе экономической теории, разделившей реальный и кредитно-денежный сектор. Финансовая либерализация, диктуемая внешним императивом, вызвала опережающие изменения в надстроечных, а не базовых этажах хозяйственной системы, что породило отрыв финансового этажа. Но есть предел “независимости” финансового сектора: созданная таким путем экономика стала уязвимой от внешних факторов и неустойчивой, хотя с инфляцией вроде покончено, глубоко модернизирована кредитно-банковская сфера и система государственных финансов, упорядочено налоговое законодательство, созданы условия развития денежного рынка, апробированы новые формы взаимодействия с иностранным капиталом.

2. Развитие региона во многом зависит не столько от усилий государств, сколько от   перспектив мировой экономики. Опыт изучаемых нами стран подтверждает широко распространенный вывод о необходимости пересмотра институциональных основ функционирования мирового хозяйства. Бреттон-вудская валютная система изжила себя. Современная глобальная  финансовая система, построенная на принципе свободно плавающих валютных курсов  и принципе свободного перемещения капитала вступает в противоречие с реальностью и требуется новый механизм глобального экономического регулирования. Возникла абсурдная ситуация, когда экономика может  функционировать только на экспортных изделиях и только если велика доля товаров с высокой добавленной стоимостью. Парадокс в том, что экономика ориентирована национально, а денежная политика государства развернулась на международные финансовые рынки и в этой ситуации государство начинает маневрировать, чтобы привлечь прямые инвестиции, но ему еще нужно обеспечить среду для удержания бизнеса.

 

 Постфактум. 

  Кризис мировой хозяйственной системы активизировал разработки альтернативных концепций преобразования системы, одной из которых со стороны мировых финансовых институтов становится идеи Поствашингтонского консенсуса[217]. Пересматривается незыблемая ранее доктрина МВФ. Уже не призывают к безусловной либерализации банковской сферы и финансовому дерегулированию без системы надзора и до создания здоровой финансовой системы. Наметилась тенденция к переоценке ценностей.

   За перемены выступают национальные государства, промышленный капитал и демократические силы. Готовится конференция “Рио десять лет спустя” по проблеме устойчивого развития, Форум финансовой стабилизации, где напомнят о манифесте 90-х, докладе ЭКЛАК “Производственная трансформация при социальной справедливости” (Transformacion productiva con equidad): программе развития региона в условиях, созданных сдвигами предыдущих десятилетий. Она была подменена неолиберальной политикой, обеспечивающей частичную адаптацию к глобализации, но закрывающей путь к модернизации. Мощные силы выступают за реформу бреттон-вудских институтов и возврат к идеям Дж.Кейнса, предусматривающим создание между государствами клирингового союза и процедуру выравнивания торговых балансов для стран-дебиторов и стран-кредиторов[218]. К реформам подталкивает и угроза девальвации доллара, поэтому главные перемены будут происходить на уровне глобальных проблем.